Невероятные приключения факира, запертого в шкафу ИКЕА - Ромен Пуэртолас Страница 3

Как-то раз, когда ему было всего девять лет, в его деревне, где были неведомы признаки прогресса, какой-то английский искатель приключений сообщил ему, показывая зажигалку: «Все, что сделано по последнему слову техники, – настоящая магия». Ребенок не понял, о чем идет речь. «Это просто означает, – объяснил ему человек, – что вещи, которые кажутся мне обыкновенными, для тебя выглядят как волшебство. Все зависит от технического уровня общества, в котором живешь». И тогда на большом пальце иностранца запрыгали искорки, которые потом превратились в голубое, горячее и яркое пламя. Перед уходом мужчина сделал ему подарок в обмен на довольно странную услугу, о которой мы расскажем позже, – он отдал ему этот волшебный предмет, еще никому не известный в его деревушке, затерянной на кромке пустыни Тар. Именно с этой зажигалкой Аджаташатру впервые начал показывать фокусы и пришел к решению стать факиром.

Накануне он испытал аналогичное чувство, когда летел на самолете. Путешествие стало для него невероятным испытанием, ведь во время своих многочисленных воспарений перед публикой он не взлетал с помоста с коровами (священными) выше, чем позволяли механизмы, ловко спрятанные под их ляжками, иначе говоря, не выше чем на двадцать сантиметров, да и то если эти приспособления были тщательно смазаны маслом. И бо́льшую часть ночи, раскрыв рот и почти вывихнув себе челюсть, он смотрел в иллюминатор.

Наконец, когда индиец собрался с духом перед автоматическими дверями, он отважился войти. «Поразительно! – сказал он себе, устремив взгляд на детскую игровую комнату, расположенную неподалеку. – ИКЕА строит школы и детские дома в Индии, но не построил там еще ни единого мебельного магазина!»

Это напомнило ему о более чем десятичасовом путешествии, включая машину и самолет, и о том, что у него теперь осталось немного времени для завершения своей миссии. Его самолет улетает завтра. Он ускорил шаг и поднялся по широкой лестнице, выстланной синим линолеумом и ведущей на следующий этаж.

* * *

Для тех, кто живет в западных странах с демократическим уклоном, мистер ИКЕА разработал по меньшей мере необычный коммерческий проект: принудительный осмотр его магазина.

Иначе говоря, если вы хотите попасть в отдел самообслуживания на первом этаже, вы должны идти по гигантскому нескончаемому коридору, извивающемуся среди спален, гостиных и кухонь, одна красивее другой, пройти мимо заманчивого ресторана, проглотить несколько мясных фрикаделек или семгу, запеченную в тесте, и только потом попадете на контроль, чтобы совершить покупку. Короче говоря, человек, пришедший за тремя винтами и двумя болтами, уходит четыре часа спустя, приобретя кухню со всеми причиндалами и вдобавок – несварение желудка.

Шведы, будучи весьма предусмотрительными, даже сочли разумным начертить на полу желтую линию, указывающую маршрут движения, на случай, если кто-то из покупателей задумает сойти с проторенного пути. Таким образом, все время, проведенное на втором этаже, Аджаташатру ни разу не отклонился от этой линии, полагая, что короли сосновой мебели наверняка разместили на шкафах снайперов, готовых пресечь любые попытки к побегу, расправляясь на месте с клиентами, обуреваемыми внезапным стремлением к свободе.

Оказавшись в таких великолепных интерьерах, наш обитатель Раджастана, до сих пор познавший лишь суровую простоту индийских жилищ, просто-напросто захотел избрать этот магазин местом своего пребывания, сесть за стол марки «Ingatorp» и заказать шведской официантке, одетой в его мечтах в сине-желтое сари, аппетитную курицу тандури, потом улечься вздремнуть на белье «Smörboll» в мягкой кровати «Sultan Fävang» или, еще того лучше, растянуться в ванне, открыть кран с горячей водой и расслабиться после утомительного путешествия.

Но, как и в его фокусах, здесь тоже все было поддельным. Книга, которую он на ходу снял со стеллажа «Billy», оказалась банальным куском пластика, спрятанным под настоящей обложкой, телевизор в гостиной был не более сложным электронным устройством, чем аквариум, а из крана ванны ни разу не вытекло и капли горячей воды (впрочем, холодной тоже).

Однако в его голове зародилась идея провести здесь всю ночь. В любом случае из-за отсутствия денег гостиницу он не заказал, а его самолет улетал только завтра в 13 часов. К тому же у него была одна-единственная фальшивая банкнота в сто евро, предназначенная для покупки кровати, и фокус с невидимой резинкой, который не мог срабатывать вечно.

Ему полегчало, когда он решил, где будет сегодня ночевать, и теперь Аджаташатру мог сосредоточиться на своей миссии.

* * *

Никогда за всю свою жизнь он не видел такого количества стульев, щипцов для спагетти и ламп. А тут перед его изумленным взором открылось обилие всевозможных предметов, до которых было рукой подать. Он не знал, для чего предназначены многие из них, но это не имело значения. Его потрясало само их количество. Настоящая пещера Али-Бабы! На каждом шагу! Если бы его двоюродный брат оказался здесь, он бы кричал: «Посмотри на это! Теперь на это! Нет, на это!» – бросаясь от одного предмета к другому, как мальчишка, который должен все потрогать. Но Аджаташатру был один, поэтому возгласы «Посмотри на это! Теперь на это! Нет, на это!» можно было обратить только к самому себе, и он не мог скакать от витрины к витрине, как мальчишка, который должен все потрогать, – его сочли бы за сумасшедшего. В его деревне сумасшедших лупили длинными палками. И ему не хотелось проверять, уготована ли им во Франции подобная участь.

Эти салатницы и лампы каким-то образом напоминали ему, что он принадлежит к другому миру. И если бы он сюда не попал, то вообще никогда не узнал бы, что существует такое место! Нужно будет все подробно рассказать брату. Был бы он сейчас здесь! Когда остаешься один, невозможно узнать так много нового и сделать столько открытий. И часто ностальгия по близким превращает любой, даже самый чудесный, пейзаж в убогий и тоскливый.

Погрузившись в свои мысли, индиец скоро оказался в отделе спален. Перед ним стоял добрый десяток кроватей, покрытых перинами в чехлах, один ярче другого, к ним были прикреплены ярлыки с невероятными, непроизносимыми названиями. «Mysa Strå», «Mysa Ljung», «Mysa Rosenglim» (а может быть, французы просто развлекаются таким образом, складывая буквы как придется?). Мягкие подушки, брошенные поверх перин в каком-то необъяснимом порядке или, скорее, разложенные в искусно сымитированном беспорядке, приглашали вздремнуть.

Какая-то пара целомудренно улеглась на кровати «Birkeland», предвкушая дивные ночи, которые им предстоит на ней провести. Возможно, они даже сделают на ней ребенка. Табличка с текстом по-французски и по-английски действительно извещала, что каждый десятый младенец зачат на кровати ИКЕА. Эта статистика наверняка не включает Индию.

Но идиллическая картина тут же была нарушена, когда двое ребятишек, как дикари, бросились на кровать «Aspelund» и начали яростно кидаться подушками. Потревоженная молодая пара, лежавшая на расстоянии двух кроватей от них, поднялась и убежала в отдел ванн, отложив на потом проект продолжения рода.

Аджаташатру тоже не стал задерживаться в этой враждебной обстановке и начал пробираться среди прикроватных тумбочек. Не то чтобы он не любил детей, скорее даже наоборот, но, по правде говоря, его не заинтересовала ни одна из выставленных моделей кроватей. Кажется, той, на которую он нацелился, нигде не было.