Пропавший крейсер - Енэ Рейтэ Страница 24

После утренних переговоров Малец в сопровождении первого и второго офицеров и двух матросов двинулись в путь. В роли матросов, как догадывается читатель, выступали принц Сюдэссекский и капитан Брэдфорд. Маленький отряд дополняли пятеро солдат-аннамитов. Принц подробнейшим образом проинструктировал Мальца, что тот должен говорить на совещании офицеров. В последний момент выяснилось, что капитан не может выступить в поход, так как ожидает важных указаний из Лондона. Это послужило Ржавому предлогом остаться.

Снаряженный в дорогу небольшой караван, сопровождаемый мулами и носильщиками, ждал во дворе крепости. Первый офицер ни на миг не отходил от матросов. Тем временем высокие чины, то бишь Малец и Ржавый, стояли чуть поодаль, тихо переговариваясь между собой.

— Сейчас восемь часов, — сказал Ржавый. — В два пополудни вы с Доктором вернетесь повернете обратно. К тому времени вы успеете уйти далеко от города. Такой длинный путь будет очень утомителен…

— Ты забываешь, что я из семьи потомственных военных!

— Надеюсь, все пойдет по плану. Постарайся пробраться на корабль, не привлекая излишнего внимания. А к вечеру я наверняка сумею переправить Томаса Ливена на борт «Роджера». Держите пары, поднимите якоря и ждите в полной готовности, что бы отплыть в ту же минуту, как мы ступим на борт. Принц и капитан доберутся до Станга примерно к одиннадцати вечера, к тому времени мы уже будем в открытом океане, а может, и вовсе успеем высадиться на острове Натуна. Тогда только нас и видели.

Караван готов был выступить. Малец обеими руками жал руку Ржавого, не сводя с него широко раскрытых, повлажневших глаз. Затем он резко повернулся и поспешил присоединиться к поджидавшим его путникам. Ловко вскочил в седло и уверенно тронул коня. Вскоре небольшой отряд скрылся в туннеле густых деревьев, смыкавшихся кронами над узкой лесной тропой.

Беззаботно насвистывая, рыжий капитан вновь натянул отвергаемые этикетом белые перчатки и, поигрывая изящным хлыстиком с костяной ручкой, направился в город. Остановив первого встречного рикшу, он удобно расположился в коляске, и китаец помчал его к рисовым полям. Через час они добрались до болотистой низины, где велись осушительные работы. Местечко сквернее некуда! Торфяная трясина источала невыносимый смрад, от палящего зноя негде было укрыться, и понапрасну размахивал капитан своим щегольским хлыстом: от москитов не было спасения.

Раздались звуки горна, малочисленный караул построился, и, когда капитан, с улыбкой на губах раздавая приветствия направо и налево, соскочил с коляски, взвод замер по стойке «смирно». О высоком визите со всеми вытекающими последствиями здешнее начальство было уже извещено.

Через пять минут привели Томаса Ливена.

Ржавый, хоть и был человеком закаленным, внутренне содрогнулся. Англичанин выглядел жутко. Худое мрачное лицо было обтянуто сухой кожей, глаза глубоко ввалились, скулы выпирали на впалых щеках, редкие волосы поседели, уши торчали как у чахоточного, покатые плечи поникли, и по бокам бессильно свисали исхудалые, как палки, руки. Невозможно представить, что всего лишь два года назад этот человек был блестящим британским офицером.

Вскоре они уже сидели бок о бок в коляске, и китаец мчал их к гавани. Ржавый молчал, ожидая, что Ливен заговорит первым.

— Господи… — тоскливо вздохнул легионер.

Не стоит обрушивать на него сразу все радостные известия, надо выдавать их постепенно, рассудил Ржавый. Похоже, малый не на шутку болен. Ляпнешь ему, что сестра его здесь дожидается, а он, чего доброго, от волнения дуба даст.

— Вам, вероятно, известно, что я капитан генерального штаба, — осторожно начал Ржавый. — Не тревожьтесь, ничего плохого с вами не случится. Догадываюсь, что вам немало досаждали из-за вашего изобретения.

— Разрешите, я слезу, — взмолился легионер. — Нет у меня никакого изобретения!

— Ну а сестра-то у вас есть?

— Прошу вас, господин капитан… Позвольте мне слезть.

— Спятил ты, парень что ли? Его хотят освободить, а он скулит и причитает! Чего ты трусишь? Неужели не хочешь повидать сестренку?

— Дайте мне умереть спокойно!

— Значит, и сестру не желаешь видеть?

— Нет, нет и нет! Никого не желаю видеть! Господи, когда же кончатся мои мучения?!

«Чтоб тебе повылазило!» — в сердцах подумал Ржавый. Как это бравый офицер вдруг превратился в плаксивую старуху? Стоило Мальцу страдать ради такого слабака!

Наконец они добрались до корабля. Из трубы валил густой столб дыма. Ржавый решил временно оставить Ливена в покое. Он свое дело сделал, и точка. А с братом пусть объясняется Малец, когда вернется из джунглей.

— Пока все в ажуре, — крикнул Грязнуля Фред с капитанского мостика. — Насчет «Белморэла» больше никто не запрашивает.

— Можешь не беспокоиться, — ответил Ржавый, сегодня в десять вечера радиостанции возобновят этот номер программы. Эй, Горбун! Живо тащи этому малому поесть, снабди выпивкой и сигаретами, а после проводи в душ и раздобудь приличную одежду. Ах, чтоб их всех… — Проглотив ругательство, он снова взгромоздился в коляску рикши, чтобы отвезти на почту небольшую посылку и письмо.

Когда Ржавый вернулся на корабль, несчастный легионер, накормленный и вымытый, в чистой матросской робе спал сном праведника в каюте первого офицера.