Восточный путь, или Книга паладина - Михаил Высоцкий Страница 24

Забавно выходит! Или яблоко не работает, или ни слова лжи, выходит наша тихоня Хелена не такая уж и тихоня, ей бы в генералы идти! Заманить в ловушку собственное войско, чтоб враг взял его в плен, чтоб потом выручить из плена и захватить врага — да такой стратегической комбинации любой генерал позавидует! Выходит, лисёныш вовсе не устраивал на нас ловушку, мы так, случайно под руку попались, сидела она на полянке, с подданными беседы вела, и вдруг врываются два остолопа, естественно, что лисы стали на её защиту, а дальше все как-то само вышло, пленение, ночь любви и прерванный ритуал жертвы… И кто теперь, спрашивается, хороший? Правильно, я, белый и пушистый, мною как хотят крутят-вертят, в своих целях используют, а я ещё и улыбаюсь! Хорошо хоть под шлемом ничего не видно, пусть теперь думают, какие чувства у меня на лице написаны, не выхвачу ли я из воздуха лазерный мечи не начну ли экзекуцию устраивать. Не волнуйтесь, не начну, я сегодня добрый, а с лисицей своей пусть сама разбирается, даже в сказках герои зачарованных принцесс, а не принцев, спасают! Где это, интересно, видано, «и встретил он принцессу, и поцеловал принца, и проснулся принц, и женился он на принцессе, а герой в дураках остался». И вообще, с принцами не целуюсь, у меня в этом плане другие предпочтения, а попугай её, скажу по секрету — извращенец! Был бы он нормальным мужиком, пусть даже заколдованным, то не наблюдал бы всю ночь, чем Зак с королевой лис в её покоях занимаются! А впрочем, любовь зла, полюбишь и попугая, давайте лучше послушаем, что умного по этому поводу может наш лисёныш сказать. Ей слово.

Осознав, что сразу убивать её не будут, и цепи, это так, мера предосторожности, королева лис несколько успокоилась. По крайней мере шипеть перестала, подумала, раз мы все люди, то и сама человеком обернулась, это ночью я лисий язык понимал, а теперь извольте людским изъясняться! Она хоть говорить умеет, или лисы так долго отдельно от людей жили, что забыли человеческую речь?

— Грязная колдунья… — «Умеет!» — Чтоб твои детеныши без хвоста народились, чтоб тебе нюх потерять! — «И ещё как, одна беда, лисьи проклятья в отношении человека не так страшно звучат, хоть их глубинную суть я оценил!» — Подлая обманщица! — «Я бы поспорил, хотя… Что-то в этом тоже есть». — Тебе никогда не сломить меня силой! — «А вот это уже бравада, если кто-то такое говорит, то он уже мысленно готов сдаться, только во-первых надо ключик подобрать, во-вторых не перегнуть палку».

Палачом не работал, но приходилось видеть, как в полевых условиях допросы ведут. Тяжелее всего с теми, кто молчит или смеется, а те, кто желчь пускают, легче всего ломаются. А ломать девчонок… И не важно, королевы они, или пастушки, или и вовсе лисы… Много ума не надо. Главное, чтоб Хелена сейчас на долг не давила, «ты должна мне сказать!», или примитивные угрозы, «ты скажешь, если хочешь жить!», а может мне вместо неё за допрос взяться? Чтоб дров не наломала? А то когда любимый человек в беде, логика отдыхает, человек начинает эмоциями жить, а эмоции в допросе, как правило, плохие помощники. Эмоциями должен жить тот, кого допрашивает, а не тот, кто. По крайней мере я эту науку в свое время уяснил именно так.

— Слушай, Лин, — пока мы с Хеленой думали, какую линию поведения избрать, Зак тут как тут. — Да с ними ты с её жениха отцовское заклятье. Тебе что, жалко? Видишь ведь — барышня не в себе, страдает, не глупи, я ведь знаю, у тебя доброе сердце. И вообще твоего отца жалко, да времена, сама понимаешь, меняются, пора уже пересматривать традиции, что за глупость, ночь в году всех людей убивать! Великий Лис не этого от вас хотел, ты лучше подумай, почему так вышло, что ты разум теперь все время сохраняешь? Может это намек, что хватит уже войну вести? Отца твоего больше нет, ты теперь главная, как прикажешь, так и будет — ну так может начнешь новую жизнь с хорошего поступка? Освободишь птичку от проклятья? Ты смотри, Хеля тебе мстить не будет, она и так столько лет страдает, и жених её тоже, вернутся они домой, слово доброе о лисах молвят, разойдется по свету весть, мол, не такие уж лисы и плохие. Вы ведь когда-то с людьми мирно жили, бок о бок, разве ты не хочешь, чтоб эти времена вернулись? Чтоб Великий Лис вас простил. Всё равно мир вы не сможете покорить. Ты, Лина, на Рема посмотри — он ведь простой человек, а вся твоя магия на него не подействовала. А Хеля? Как она тебя спеленала, ты на цепочку посмотри, а ведь это — ручная работа, сама сделала! А ты бы видела, как она от твоих лис огнем мысли из чаши отбивалась, подумай, Лина, если они вдвоём смогли тебя захватить, может не стоит с людьми воевать? Люди если не сильнее, то и не слабее вас, лис, глупая война, прекращай, ты ведь умная девочка, помнишь, что ты мне ночью говорила? Не воюй, Лина, помоги барышне, как у нас на западе говорят, дрянной мир лучше самой справедливой войны. Ты ведь королева, ты не только за себя, ты за всех лис по эту сторону границы отвечаешь…

Разумно. Польстить, в меру, напугать, тоже в меру. Давить одновремённо и на логику, нас больше и мы сильнее, и на чувства, как Хеля страдает и какое доброе дело ей помочь. Отца вспомнить добрым словом, но пожурить, дать понять, что она главная и самостоятельная, любой девушке приятно, когда её самостоятельность признают. Заинтриговать, мол, неведомо, почему случилось так, как случилось, и что у Великого Лиса на уме, и, главное, тон правильный подобрать. Не злой, не ехидный, не угрожающий, а добрый, как может старый друг говорить. Мол, мы тебя не тронем, мы тебя и так отпустим, но если ты, по своей доброй воле, ещё и поможешь, то совсем хорошо будет! Честное слово, не отнять, не добавить, посмотри, как лисёныш отреагирует.

Задумалась. Это хорошо, сейчас главное — с мысли не сбить. В такие моменты сознание как будто на вершине горы, малейший толчок — и летит не в ту сторону, так что лучше её сейчас не трогать. Наконец решилась.

— Освободите меня.

Освободим, почему бы и нет? Узелки такие, что если не знаешь — только рвать и остаётся, а если знаешь, то проще простого снимаются, меня моряк один научил, в благодарность, я его вовремя спецоперации в Айпире из рабства спас. Морячок тот, кстати, сейчас у нас уже адмирал, зам командующего флотом, далеко пошел, и меня не забывает, если бы тогда, после дуэли, он в столице был, то заступился бы перед королём. Оставили бы меня дома, не отправили бы в безумный поход в земли колдунов — да вот он тогда далеко, в море был, побережье западных островов патрулировал, а то там в последнее время черт знает что творится, несколько судов бесследно исчезло, вот и направили мы, Айбалор и Нижняя Родия совместную экспедицию, мой приятель там один из трех командиров. Большой человек. И узлы правильные вязать умеет, одно движение, и королева лис свободна — тут же лисой стала, в кусты ныряет, да куда там! Я ведь умный, я себе дозу специального наркотика вколол, чувства на пару секунд ускорились, схватил её за хвост, а без хвоста, увы, ни одна лиса не убежит. Главный предмет гордости.

— Отпусти! — не просит, требует.

— Сейчас! Ты говори, да не заговаривайся! Это Зак добрый, про мир во всем мире рассуждать любит, а я — паладин! Если не знаешь, у нас, на западе, так палачей называют, будешь пищать тут — не посмотрю, что лиса, как раскручу за хвост… — хорошо, что она не видит, как яблоко покраснело, никогда палачом не работал и не собираюсь.