Маленькая опера - Слава Сэ Страница 24

Макс сменил позу на нахально-вызывающую.

– Я могу спеть вообще за всех мужчин. У меня особый дар, – объявил комик. – Я пел партии всех животных.

– Ты работал в зоопарке? – удивилась Моника.

– В кукольном театре. Вот, например, песня ёжика!

И Макс пропел песню ёжика.

– Это кто тут весь в иголках на крылечко к нам пришёл!..

Бено прервал комедианта:

– В операх Вагнера не бывает ёжиков!

– Ну да, нибелунги же намного реальней!

– А ты можешь спеть как слон?

– Конечно! Я весёлый, толстый слон… – запел Макс глуховатым баритоном.

– Стоп! Достаточно! А теперь как кит?

Макс завыл нечленораздельно, подражая голосам китов.

– Я был лучшего мнения о китах.

– Да. Они настоящие маньяки.

Бено, взяв себя за подбородок, походил туда-сюда.

– Придумал! А попробуй спеть как линейный корабль «Бисмарк»!

– Но он же корабль!

– Но ты же артист!

Макс надулся и издал великолепную басовую ноту.

У Бено поднялись брови. Он обошёл Макса по кругу, осмотрел со всех сторон.

– Неплохо! Потом поставим что-нибудь из жизни военно-морского флота.

Макс сел на место:

– Я могу спеть. Но я не буду!

– Хочешь быть Зигмундом?

– Нет.

– Тогда Хундингом?

– Тем более.

– Хочешь быть богом?

– Богом? – Макс посмотрел в зеркало, висящее за барной стойкой. Отражение не могло принадлежать верховному богу, но какому-нибудь специфическому, связанному с пьянством и разгульной жизнью – вполне.

– Вот и славно! – хлопнул в ладоши Бено. – Так, в этом заведении есть ещё мужчины?

– Нет! – отрезала Берта.

– Всё равно какие. Больные, туповатые, со странностями. В немецких операх найдутся расстройства на любой вкус.

– Нет!

Ничего не поясняя, со стула поднялся Тони. Встал, и вышел на сцену.

– Что? – не понял Бено.

– Я буду… Кто там остался?

– Зигмунд!

– Я буду Зигмундом!

– Аллилуйя! – вскричал дирижёр. – Да начнётся опера! Сейчас мы пройдём мизансцены. Без пения и слов. Просто разучим движения и мимику. Итак, Зигмунд приходит в дом Зиглинды!

Дирижёр затащил Тони за кулисы, сам побежал к роялю, стал играть начало первого акта.

– Зигмунд, пошёл!

Тони вышел из-за кулис.

– Стоп!

– Что?

– Как ты ходишь!

– Ногами.

– У тебя походка мексиканского сутенёра!

– Ты сказал, я пришёл к женщине!

– Моника не проститутка! По крайней мере, до конца репетиции! Ты – рыцарь, а она – дама сердца! Ты ранен, тебе не до любви. Вернись и войди как положено.

Снова началась музыка. Тони пошёл, волоча ногу. Одной рукой он держался за стену, другой зажимал в боку воображаемую рану.

– Зигмунд падает! – скомандовал Бено.

Тони рухнул на пол. Бено прекратил играть.

– Нет же! В опере падают медленно. Сползают на колено, поют при этом. В лице страдание, руки взымаем к небу. Дальше выходит Зиглинда, видит лежащего рыцаря. …Зиглинда выходит. Зиглинда пошла! Где эта проститутка?

Моника встрепенулась.

– Это я, что ли?

Подскочила и пошла в сторону Тони, виляя бёдрами, сексуально ухмыляясь.

* * *

– И эта туда же! Ты – арийская жена! Тебя даже муж голой не видел! Не останавливаемся! Зиглинда увидела рыцаря! Не надо раздеваться! Изобрази испуг и волнение! Да, прямо в одежде! Хорошо! Зигмунд увидел красавицу и влюбился. Зигмунд, лежать!

Он влюбился лёжа!

Руководя постановкой, Бено сверялся с либретто, мурлыкал арии. В его мозгу разворачивалась настоящая опера.

– Дальше. Рыцарь жалуется на жизнь, копьё сломалось, Зиглинда подносит Зигмунду мёд.

– Мёд?

– Фактически это было пиво.

– Я не пью пива! Я итальянец!

– Входит Хундинг, муж Зиглинды! Видит в доме другого мужчину.

* * *

На сцену выбежал Арнольд, выхватил из-за голенища финку и по широкому кругу пошёл на Тони. Зло щурясь, настоящий уголовник. Тони не растерялся, грохнул табуретку об пол, отломил ножку, получилась дубинка.

– Лучше брось перо! – сказал Тони.

– Ничего, красивый мальчик, сейчас я сделаю из тебя некрасивую девочку! – ответил Арнольд.

Модернизм следовало пресечь. Бено побежал разоружать актёров.

– Но он ввалился к моей жене! – объяснял Арнольд свою сверхзадачу.

– Это опера! Здесь нужно спеть человеку своё мнение о нём и только потом убивать!

– Кстати! Мы же должны петь! – вмешался Макс. – Унылые такие длинные песни! Где они?

– А мне нравится! – сказала Герда. – Я люблю боевики. Драки. Погони.

Моника единственная понимала, какое чудо здесь творится.

– А как мне надо подносить пиво? – спросила она, чуть дыша от восторга.

Бено взял бутылку, изобразил трепет и волнение.

– Смотрите! Зиглинда смущена, перед нею красивый незнакомец. И с каждым шагом её волнение усиливается. Принимая чашу с мёдом, в нашем случае бутылку, Зигмунд касается руки прекрасной женщины! Искра любви пробегает из руки в руку! Их глаза встречаются… Они будто на цыпочки встали! Понятно?

Артисты кивали головами. Бено красиво всё показал. Но силы его вдруг закончились.

Дирижёр сошёл со сцены, показал коробку, принесённую загодя.

– Вот тут пластинки. В каждом номере есть патефон. Каждый должен выучить свои арии. Можете трахаться – и учить. Кто не выучит сейчас, поедет доучивать в подвалы тайной полиции.

Моника задала самый главный, как ей казалось, вопрос:

– А моя героиня изменит мужу с этим путником?

– Да. И даже забеременеет, – ответил дирижёр.

– Просто для меня брак священен. И я бы сама ни за что не изменила. Я бы сначала развелась.

Макс хмыкнул.

– О да! Мадам верность! Проститутка министерства обороны. Чтобы изменить люфтваффе, тебе нужно переспать со всем кригсмарине!

Очень спокойно Моника подошла и отвесила Максу пощёчину.

– Не понял?