На крестины в Палестины - Алексей Лютый Страница 23

Ну, вы посмотрите на них! Значит, как аборигенов по углам гонять, так все вместе, а отдыхают у нас только избранные? Его сиятельство Рабинович со товарищи будут себе спать спокойно, а я – на дежурство? И где справедливость, скажите мне, пожалуйста? Между прочим, все трое моих доблестных соратников и коллег, вкупе с сарацинской мордой, в отличие от меня не на своих ногах по степи передвигались. И меня, кстати, на телегу никто не приглашал! Ну и что с того, что я и сам бы туда не полез? Это неважно. Главное, что заботиться они обо мне должны. По крайней мере хозяин. А я ее, заботу то бишь, не чувствую! Беззаботность одна кругом. Расизм и дискриминация…

Что, напугались?.. Ну и ладно. Не больно-то я кого пугать хотел. Да и ворчал я так, для порядка только. Чтобы не подумал никто, что мною помыкать можно. А покараулить мне не трудно. У кого псы есть, сами знают, как мы чутко спим. Прочим сообщаю, что для охраны вверенного мне личного состава и персонального имущества от меня особых усилий не требуется. Просто нужно быть хорошим псом, а не старым глухим маразматиком, а остальное приложится. Устроены мы так, что лучше людей опасность чувствуем.

Да и не потребовалось мне этой ночью никого охранять, поскольку объединенное турецко-европейское сборище ходячих суеверий назад возвращаться явно не собиралось, а, кроме них, окрест никого не было. Даже живности никакой не наблюдалось, если не считать, конечно, всяких там землероек, цикад да пьяного филина, который после дня рождения у совы напрочь перепутал лес с полем и всю ночь с гуканьем носился в воздухе, удивляясь, отчего никак не получается отыскать собственное гнездо. Ну а возмущался я тяжкой долей и расписывал вам особенности своей физиологии только для того, чтобы меня похвалили. От Рабиновича поощрения в последнее время не дождешься, так что на вас одна надежда осталась. Вот только по чистой шерсти меня гладить не советую. Если у вас, конечно, лишних пальцев нет…

Но я опять отвлекся. Извините. У нас уже, между прочим, утро наступило. Не скажу точно, на какой параллели мы находились, но думаю, что в субтропиках. Видели, наверное, по телевизору, как тут быстро солнце садится и встает. Те, кто думает, что это ускоренная съемка, ошибаются. По сравнению со средней полосой России солнце тут не всходит, а просто выпрыгивает на небо. Я вскочил вместе с ним и огляделся по сторонам, пытаясь понять, что же меня разбудило?

Спросонья я принял отдаленный непонятный грохот за шум проезжающей мимо электрички и, лишь когда смог продрать глаза и оглядеться по сторонам, понял, что поездам и прочим индустриальным монстрам урбанистической цивилизации тут взяться неоткуда. Не изобрели еще. Но грохот был! И я забрался на Андрюшину телегу посмотреть, что именно так шумит.

Сами знаете, я малость близорук, поэтому рассмотреть источник грохота так и не смог. Единственным, что мне удалось различить, было облако пыли на горизонте. Раз в тысячу примерно больше, чем поднимают в детской песочнице дерущиеся коты. Честно говоря, водятся ли здесь слоны или какая другая крупнотоннажная живность, я с уверенностью сказать не мог, поэтому предпочел разбудить хозяина. Ну а поскольку Сеня жутко не любил рано просыпаться, я поднял абсолютно всех. Пусть уж лучше друг с другом ругаются, чем на меня ворчат за то, что я на рассвете лай поднял. Мои менты вскочили, как блохой укушенные, и дисциплинированный Абдулла поднялся вместе с ними. Посмотрев из-под ладони в сторону облака пыли на горизонте, сарацин уверенно заявил:

– Это сарацинское войско. Я вижу знамена Илхана и еще нескольких прославленных полководцев, да благословит Аллах их тупые головы! Однако бунчуков Кылыч-Арслана там нет. Значит, основная масса войск по-прежнему стоит у Никеи…

Ну и что, что у него зрение лучше? Зато у меня слух и нюх…

– Мурзик, тихо ты! – рявкнул на меня Сеня. Спасибо, что в этот раз без альфа-лидерских замашек. – Абдулла, ты о чем говоришь?

– Во-во, – поддержал его омоновец. – Пусть по-русски изъясняется. Если, конечно, зубы у него в жевательно-глотательной дыре не жмут!

Абдулла покосился на доброхота Ваню, но выяснять, что значит любить… то есть говорить по-русски, не стал. Вместо этого он, через слово прося Аллаха что-нибудь у кого-нибудь благословить, поведал нам о сути своего высказывания. Нет, конечно, то, что часть сарацинской армии меняет место дислокации, я и без этих объяснений знал. Однако откуда еще я получил бы информацию о том, что Кылыч-Арслан работает иконийским султаном, а Илхан – его правая рука?

Вам эти имена говорят о чем-нибудь?.. Мне тоже. Смею вас заверить, мои менты в истории крестовых походов разбирались не лучше. Пожалуй, только Попов мог припомнить имена нескольких полководцев, среди которых, кстати, ни одного вышеупомянутого не было. А мой Сеня с омоновцем знали по этой теме только то, откуда рыцари вышли и куда в итоге пришли. Стыдно, господин Рабинович. Фильм мы с вами, между прочим, вместе смотрели!..

Впрочем, на эту мою реплику Сеня никак не прореагировал, продолжая расспрашивать Абдуллу. Тот никаких фактов к своей первой фразе добавить не смог. Оставались только предположения. А они сводились к тому, что если Кылыч-Арслан, да благословит Аллах его заворот кишок – гав ты, блин! ну что за заразная манера разговора? – разделил свои войска, то это, вероятно, означало, что войско Петра Пустынника уже разбито.

– Нам-то что это дает? – устав от перечисления ветвей генеалогического древа Кылыч-Арслана и озвучивания Абдуллой послужного списка вышеуказанного султана, поинтересовался проголодавшийся Попов. За сарацина ответил мой хозяин.

– Если Абдулла прав, то дорога на Никею свободна, – хмыкнув, проговорил он. – Хрен его знает, этого султана, куда он свои войска послал, но теперь в город нам войти никто не помешает…

– Ты, Сеня, так спокойно об этом говоришь, что можно подумать, будто тебе по фигу, что какие-то там арабы наших разгромили! – возмутился сердобольный Попов.