В дебрях Камасутры - Светлана Славная Страница 22

Оставшийся без обеда гиббон вопил:

— Выпустите меня отсюда, я боюсь... Я хочу домой. Мама, спаси меня!

— Что они говорят? — затормошила Егора изнемогающая от любопытства Варя. Он выключил зоотранслейтор:

— Бесконтактный опрос свидетелей показал, что... — Егор хотел выдержать многозначительную паузу, но неожиданно расхохотался: — Сколько пантеру ни корми, она все равно в джунгли смотрит. Гиббон скучает по маме, а у павлина налицо все признаки похмельного синдрома.

Члены поисковой экспедиции растерянно переглянулись:

— Ну и что нам это дает?

Вдруг Егор снова приник к забору:

— Подождите, тут еще кого-то несет.

На площадку перед вольерами прибыла целая делегация. Впереди всех шествовали два нарядных господина в богато украшенных тюрбанах, следом двигались слуги с зонтами и опахалами из пальмовых листьев. Один господин остановился у вольера с обезьяной, почтительно опустился на колено и, склонив голову, замер в этой своеобразной позе. Слуги мигом попадали на землю, умудряясь при этом выполнять свои профессиональные обязанности: отгонять от господина роящихся в изобилии слепней.

Второй из прибывших, более молодой, беспрестанно кланяясь, принялся ходить за павлином, аккуратно повторяя все зигзаги, которые выделывала пьяная птица, выклевывающая из травы зерно.

— Все ясно, — возбужденно зашептал Иван. — Эти люди пришли пообщаться со священными животными...

— Ага, — подхватил Гвидонов. — Что может быть приятней неторопливой беседы с ученым гиббоном?

— Жаль, нам не слышно, о чем они говорят. — Варя нетерпеливо приплясывала около забора. — Ну давай же, включай прибор! — Она бесцеремонно дернула жениха за мочку уха.

Глаза Егора тут же полезли на лоб от удивления:

— Кто бы мог подумать, этот алкаш... в смысле, священный павлин еще и ругается, как портовый грузчик! Хотя я его понимаю: только собрался поправить здоровье, как набежала толпа: один по пятам шастает, на нервы действует, другой и вовсе на зерне разлегся вместе со всеми своими слугами...

Павлин неожиданно остановился возле коленопреклоненного господина, судя по одежде принадлежащего к касте кшатриев — или, проще говоря, военных, — и принялся его разглядывать, склонив набок изящную головку с хохолком.

— Кажется, милая птичка что-то замышляет, — пробормотал Егор и тут же воскликнул: — Вы не поверите, что он сейчас чирикнул: «А мне нагадить, что это кшатрий!».

В ту же секунду павлин сделал неожиданный выпад и, пребольно клюнув почтенного кшатрия в оттопыренную толстую задницу, опрометью бросился в кусты.

О, что тут началось! Гиббон завизжал, пантера зарычала, а кшатрий заорал не своим голосом и, проворно вскочив, бросился с кулаками на молодого господина, который попытался вслед за павлином ретироваться в кусты.

— Ах ты негодяй! Ты мне за это заплатишь...

Слуги, с опахалами наперевес, ринулись вслед за хозяином, поднимая тучи пыли и превращая пышные кусты в кучи ненужного хвороста.

— Твоему отцу следовало перевоплотиться в индюка, тогда он хоть на бульон сгодился бы! — вопил почтенный кшатрий, пытаясь огреть молодого господина по спине древком опахала.

— Зато твой дядя здорово угадал с гиббоном — он и при жизни был таким же глупым, — кричал его молодой противник, ловко уворачиваясь от ударов.

— Я потребую от твоей семьи компенсацию за причиненный моральный ущерб, — хрипел кшатрий, в изнеможении прислоняясь к вольеру с пантерой и отирая струящийся по красному лицу пот. — Тысяча рупий...

Не успел он закончить свой монолог, как черная пантера, обуреваемая охотничьим инстинктом, мягко присела, готовясь к прыжку, и кинулась на незваного гостя. Если бы не прочная решетка, одному Кришне известно, чем бы кончилось дело. Черная когтистая лапа разорвала одежду на плече кшатрия, и он, отчаянно визжа, бросился к выходу.

— Не забудьте потребовать компенсацию с семьи махараджи, чья почтенная мамаша пыталась вами пообедать, — насмешливо выкрикнул вслед ему не сдавшийся оппонент.

Потом он подошел к виновнику всей этой кутерьмы, мирно поклевывающему зерно. Усевшись прямо на землю рядом с павлином, молодой человек погладил птицу по разноцветным перьям и произнес загадочную фразу:

— Что же ты натворил, дорогой отец...

Прилипшая к щели в ограде Варя не выдержала:

— И как это все понимать? Павлин — отец, бабуин — дядя, пантера — матушка махараджи... Они тут совсем рехнулись, да?

Птенчиков, наблюдавший недавнюю сцену в молчаливом недоумении, встрепенулся и принял компетентный вид:

— Думаю, мы имеем дело с одной из давно забытых индийских традиций. Как видите, эти люди не обожествляют зверей — с милой непосредственностью они называют их своими близкими родственниками. По всей вероятности, каждое из собранных на территории храма животных является покровителем какого-либо знатного рода. Таким образом, оскорбление, нанесенное павлином уважаемому кшатрию, ставит всю родовую ветвь его «подопечных» в весьма щекотливое положение.

— Похоже, мэтр прав, — кивнул Егор, прислушиваясь к негромкому бормотанию расстроенного молодого человека:

— Тебе хорошо, клюешь зернышки — и горя не знаешь, — говорил тот, сжимая голову руками. — А ведь кшатрий так просто от меня не отвяжется. Тысяча рупий, целое состояние!

Павлин покачнулся и осуждающе глянул на своего предполагаемого родственника. Юноша побледнел и поспешно скрючился в поклоне:

— О, прости меня, недостойного! Как мог попрекнуть я собственного отца?

— Что сказал ему павлин?! — взвыла от любопытства Варя. Егор пожал плечами:

— Ничего особенного. По-моему, он просто икнул.

— Интересная вырисовывается картина, — произнес Птенчиков, — я бы сказал, неожиданная. Не связаны ли эти чудачества местного населения с появлением в здешних местах нашей Соньки?

— Что вы, Иван Иванович! — рассмеялась Сыроежкина. — Соня была разумным человеком, зачем ей родниться с какими-то гиббонами?

Сейчас мы все выясним, — решительно заявил Егор. — За мной!

Он резво выскочил из кустов и поспешил вдоль забора, прямо к выходу из храма. Варе с Иваном ничего не оставалось, как последовать за ним.

По дороге Егор выдрал пару листьев какой-то местной разновидности лопуха и сунул в руки невесте:

—Держи крепче, пригодится.

Экспедиция быстро достигла ворот. Гвидонов усадил Птенчикова на лежащий возле дороги валун, а Варвару с лопухами поставил рядом.

— Мэтр, от вас требуется глубокомысленное молчание, украшенное парой-тройкой мудрых междометий. А ты, дорогая, поработай пока опахальщицей. Основную часть переговоров я беру на себя. Ждите здесь, — строго заключил Егор и направился к высоким воротам храма, в проеме которых как раз появился молодой господин со свитой.