Отдам осла в хорошие руки... - Марианна Гончарова Страница 20

Нужно заметить, что Лева полоскал горло не только перед употреблением рыбы. Он всю жизнь беспечно его полоскал: в России — самогоном, в Украине — горилкой, а в Грузии — чачей или вином…

Вдобавок ко всей своей любви к жизни и людям Левик был еще и страстным путешественником. Поэтому, когда он работал на заводе Минприбор СССР и на него писали анонимки лишь в ОБХСС, в командировки и на семинары посылали только его, причем по собственному Левикиному желанию. Ах, какие в то время были семинары инженеров АСУ! О-о-о!!! Однажды такой всесоюзный семинар провели даже у нас в Черновцах. Естественно, его проведение было поручено Леве. А кому же еще?

Лева все продумал досконально. Гостей сразу же по приезде погрузили в «Икарус» и повезли в Яремче, изумительной красоты горный городок, куда стремятся туристы со всего мира. Перед поездкой водитель автобуса Гулин написал в путевом листе:

«Маршрут движения: г. Черновцы — г. Яремче.

Расстояние: 120 км.

Груз…»

Тут водитель Гулин оглянулся в салон, где собирались и рассаживались почтенные гости со всего СССР — инженеры приборостроения, и в графе «Груз» с уважением написал: «Люди».

Семинаристы по дороге в Яремче отметились в городе Снятине, где сняли пробу с копченостей, в том числе и с копченой рыбы, полоща перед этим горло, как всегда и всех учил Лева. Потом в Яремче подышали горным воздухом, посидели в нескольких колыбах, где на открытом огне жарили мясо. А напоследок инженеры были приглашены на торжественный ужин в ресторан «Карпаты» — деревянное уникальное сооружение, выстроенное без единого гвоздя. И когда водитель «Икаруса» Гулин заполнял свою путевку на обратный путь, он написал:

«Маршрут движения: г. Яремче — г. Черновцы.

Километраж: 120 км.

Груз…»

Гулин оглянулся в салон, с сомнением покачал головой и твердой рукой начертал: «Дрова!»

Эту путевку подшили к документам, сдали в архив, а через полгода по анонимке на Левика приехала проверка ОБХСС и про «дрова» узнали в Министерстве приборостроения.

Но в это время Левик только-только прибыл на очередной семинар, который проходил на Сухумском приборостроительном заводе. И как раз он миновал проходную завода, где охранник Автандил в огромной кепке демонстративно сидел спиной к окошку, через которое должен был сурово проверять пропуска. Говорили, что в тот день Автандил обиделся на директора завода, что тот сухо поздоровался и не спросил, как поживает уважаемая мама Автандила, как дети, как внуки, — потому что спешил.

Левика встретил начальник АСУ Давид. В огромной комнате, которую занимал его отдел, как оказалось, не было никого. Самое интересное, что сколько бы Левик потом ни приезжал в гости к Давиду, никогда в отделе АСУ не было ни одного человека, хотя числилось достаточно. И тем не менее завод работал, план давал и был на хорошем счету в Минприбор СССР.

Но дело не в этом. Дело в том, что Давид, увидев Левика, просто оторопел. Как будто увидел свое зеркальное отражение: те же глаза, те же очки, тот же живот…

— Вах! — воскликнул Давид. — Или ты, дорогой, абхаз?

— Нет, — спокойно возразил Левик, потому что различие между ними все же было — у Левика не было усов. — Нет, я еврей.

— А я — наоборот, — засмеялся Давид, — я абхаз! — и обрадованно закричал: — Левик, ты говоришь, тебя зовут? Левик, дорогой, посмотри, как наши народы похожи! — восхищался Давид, обнимая Леву за плечи. — Вы — таинственный народ! И мы — таинственный народ! Вы носатые, и мы носатые! Вы обаятельные, и мы обаятельные! Все! Поехали к моей бабушке!

— А семинар? — заикнулся было Левик.

— Будет тебе семинар! — пообещал Давид. — На всю жизнь запомнишь семинар!

Левик, понимая, что сопротивляться бесполезно, согласился.

— Э-э-а-а-о-о!!! Бабушкэ-э-э!!! — кричал Давид из открытого окна автомобиля, когда они въехали в деревню, чтоб слышали все соседи. — Гость у нас! — торжествующе орал Давид. — Брата привез, близнеца! Еврея!!!

Услышав зычный голос своего внука, бабушка, стройная и изящная, как девушка, выбежала за каменный забор прямо на дорогу, радостно приговаривая:

— Гостя привез сынок! Гостя! Брата привез!

После церемонных, но теплых объятий и расспросов бабушка кинулась готовить обед, через плечо сказав Давиду что-то по-абхазски.

— Пойдем, Лева, дорогой, дедушку позовем. Он овец пасет. А то бабушка до него докричаться не может. Он в последнее время глуховат стал. Стареет…

Лева согласился. Если бы он знал…

Они поднимались в гору по тропинке вверх и вверх, и конца дороге не было. Они лезли целый час. И Левик уже стал задыхаться и присаживаться, недоумевая, как это бабушка с дедушкой перекрикиваются на таком расстоянии. И последние метры Левик карабкался практически на одной воле. Когда он понял, что все — он больше не сможет сделать ни одного шага, к ним сверху по тропинке легко выбежал дедушка. В бурке, с седой аккуратной бородкой, стройный, поджарый, невесомый.

— Э-э-э-о-о-о! Да-а-вид приехал! Брата привез! Лева приехал! Лучший гость приехал! — ликовал дедушка, распахивая руки, как крылья.

— Откуда знаешь, дедушка? — спросил Давид.

— Бабушка кричала, еле разобрал… Что-то она в последнее время тихо кричит, — посетовал дедушка, обнимая Давида и Леву. — Стареет… Пойдем, нам еще вино нужно выбрать к обеду, — тут же предложил дедушка и без труда побежал вниз по тропинке, неся за спиной большой мешок. Как оказалось, со свежей бараниной.

Вино выбирали в погребе. Выбирали, выбирали… Левик так навыбирался, что совсем устал и из погреба наверх выбраться был уже не в силах. И просил-уговаривал Давида оставить его тут, в погребе, убеждал, что в прохладном погребе ему очень хорошо и он немножко там поживет. Но Давид настойчиво звал обедать, говорил, что после обеда они пойдут гулять в горы, на верхнее пастбище. Упоминание о горах немножко отрезвило Леву, и он сказал, что с удовольствием посетит верхнее пастбище, если его туда отнесут.

За обедом, куда были приглашены все соседи и родственники, Лева произнес тост. В этот раз он никого не учил полоскать горло, хотя рыба на столе была. Да и чего там только не было! В этот раз Лева произнес одну из самых значительных речей в своей жизни. Он сказал: «Дорогие! Посмотрите, как похожи мы с Давидом. Это говорит о том, что наши народы близки. (И все, соглашаясь, закивали головами.) Абхазский народ, — продолжал Левик, — очень способный народ. Еврейский народ — тоже очень способный народ. Причем способный на все! Так пусть наши способности развиваются в правильном направлении!»

И все обрадовались, что у Давида такой мудрый и красивый брат-еврей и что он нашел единственно правильные в тот день слова, из-за чего даже дедушка Давида прослезился.

Да, это был последний семинар, который Левик запомнил навсегда. Из командировки он опоздал, потому что слишком тщательно полоскал горло, причем не только перед употреблением пищи. А на его заводе приборостроения полным ходом шла проверка, усугубленная путевым листом с «дровами». Надо было найти стрелочника, и Леву уволили. Не знаю, была ли это большая потеря для отечественного приборостроения, но многие инженеры АСУ по всему бывшему Советскому Союзу до сих пор наверняка вспоминают Леву…