Планета Героев - Сергей Шведов Страница 20

– Каронг, между прочим, сейчас в замке Кощея,– гаденько протянул Соловей,– и вас он знает в лицо.

– Ерунда,– отмахнулся Ник.– Лица мы под забрала спрячем. А признает – ему же хуже будет!

Мой брат – человек отчаянный, это всем известно. Но мне-то не только за себя, но и за Дарью думать нужно. Семейный человек – совсем не то, что холостой... Кощеев замок – место серьезное, а тут еще этот Каронг...– Откуда, собственно, он нас знает? Было о чем подумать, согласитесь.

– Я с вами не поеду,– запротестовал Соловей.– Кощей узнает – шкуру с меня спустит.

– Вольному воля,– пожал плечами Ник.– Если предпочитаешь, чтобы шкуру с тебя снял я, сейчас и приступим.

Выбор у Свистуна был небогатый, прямо скажем, а потому размышлял он недолго. Не исключено, правда, что приготовил нам какую-то подлость – с этого сукина сына станется.

– Смотри.– Ник вытащил из-за голенища сапога нож и показал Соловью.– В случае чего – не промахнусь.

Риск, конечно, был велик... С другой стороны, сколько же можно ходить вокруг да около? Такой возможности добраться до Кощея и загадочного Каронга наверняка больше не будет. Поэтому я согласился: семь бед – один ответ.

Замок Бессмертного внушал уважение. Каменная громада высотой метров сорок за тысячелетия мхом обросла, но красоты не утратила. Соловей сказал, что замок еще циклопы строили. Во всяком случае, такие глыбищи человеку точно не под силу. На высокой горе он стоял, и вела туда узенькая тропинка, на которой конный с трудом помещался. Вот и попробуй такой замок штурмом взять.

Чем выше мы по вырубленной в скале тропинке поднимались, тем страшнее было с кручи вниз смотреть. А уж лететь отсюда – точно мало не покажется. Конечно, если вы не птица. Уж на что Дарья храбрая, а и то обеими руками за меня уцепилась – прямо вкипела в мою спину. Как тут про Баярда не вспомнить? Для него Кощеева горка – мелочь.

Соловей остановился перед массивными железными воротами, поднял руку и засвистел. Вполсилы, конечно. Может быть, даже на четверть. Чья-то голова, украшенная стальным шлемом, появилась между зубцов сторожевой башни.

– Волчара,– пояснил нам Соловей,– комендант замка. Сволочь каких поискать. Оборотень.

Ворота дрогнули и стали медленно расходиться. Соловей первым въехал в замок. Мы двинулись следом, стараясь держаться к нему поближе. Никакого плана у нас не было. Да и какой план можно придумать за столь короткий срок? Выход в создавшейся ситуации один: как можно быстрее добраться до Кощея и ухватить его за горло.

Глаза у Волчары маленькие и злые. Волчьи глаза. Зато уста – словно медом помазаны. И голосок улыбочке под стать – медовый.

– Никак вернулся, Соловушка, что так?

А руку, между прочим, с рукояти меча не убрал. Да еще и десяток дружинников за его спиной выросли с копьями. На что, казалось бы, Соловей-соловушка – брат родной.

– Подарок для Его Бессмертия.– Соловей прокашлялся.– Наткнулись случайно в лесу, едва успев из замка выехать.

– Тю! – Волчара даже рукой махнул.– Да такого добра у Его Бессмертия полны горницы.

Это он про Дарью. Тоже мне – знаток! А его дружинники нас уже со всех сторон окружили. Глазками посверкивают. Волчья стая!

– Ты глаза разуй, Волчара, друг сердечный! – гаденько усмехнулся Соловей.– Это же тебе не ведьма, а самая настоящая девка – кровь с молоком. С Героями она к нам пришла. Давеча Его Бессмертие ругался, что я их сюда не пригреб... Ну я, видишь, исправился.

– А сосунки где?

– Через нее и узнаем. Если ноги еще не протянули, то непременно найдем. Каронг поможет.

При упоминании имени главного советника Его Бессмертия Волчара поморщился – судя по всему, симпатий к Каронгу он не питал.

– Могли бы и мы с тобой управиться.

– Нет уж,– покачал головой Соловей.– Стареем мы, Волчарушка, силы уже не те. Поберечься надо. Пусть Его Бессмертие сам разбирается – ему виднее.

– Ну-ну,– хмыкнул Волчара.

Глазки еще злее стали, а улыбка еще слаще. Зубы у него, между прочим, не в пример соловьиным – волчьи зубы. Гвозди перегрызет!

Железные ворота за нашей спиной захлопнулись, и Дарья вздрогнула всем телом. Мне тоже как-то не по себе стало.

Соловей спешился первым. Ник последовал его примеру, стараясь не выпускать Свистуна из поля зрения. Я помог Дарье спрыгнуть на каменные плиты двора и огляделся.

Двор вдоль стен был обсажен кипарисами, а между деревьев гордо прохаживались несколько павлинов, помахивая роскошными хвостами. Богато жил Кощей и весело, с птичьим пением. Голоса-то у павлинов как раз для Кощеева уха!.. Ну да о вкусах не спорят.

Соловей двинулся по лестнице. Мы следом, стараясь не отставать ни на шаг. Волчара задержался у ворот. Взгляд, который он бросил нам вслед, дружелюбным назвать было трудно, но и подозрений в нем поубавилось.

– Не тот стал Волчара,– вздохнул Соловей,– не тот. И то сказать – сколько лет уже землю топчем. Иссякает наша сила. Может, лет на пятьсот еще хватит, а там – конец Кощееву царству на Земле!

– Да и черт с вами! – отозвался Ник.– Кто о вас заплачет?

– А может, и заплачут,– неожиданно усмехнулся Соловей, обнажая гнилые зубы.– Ты, добрый молодец, не знаешь еще, кто нам на смену идет. Зря вы сюда сунулись – не сносить вам головы. Его Бессмертие обмануть трудно, а уж Каронга и подавно.

– Шагай,– буркнул ему в спину Ник.– Там посмотрим, чей верх будет.

Долго мы петляли по разным переходам. Кощеев замок изнутри оказался даже более вместительным, чем представлялось снаружи. А уж о роскоши и говорить нечего: стены сплошь усыпаны изумрудами, сапфирами, яхонтами; светильники золоченые; вся дворня в черных с серебром кафтанах... Вышколенные лакеи скользят по мраморному полу, глаз не поднимая.

Соловей долго объяснял надутому индюку, похожему на жабовидного пщака, какую важную птицу (то есть Дарью) мы доставили в замок. Индюк косился на Дарью масляными глазками и презрительно хмыкал.

– Eго Бессмертие занят,– сообщил он Соловью.– У него Каролинга.– И гаденько так захихикал.

Будь я Кощеем, дня бы такого слугу возле себя не держал – уж больно морда мерзкая. Жаба и жаба. И имя у него было подходящее – Жабан. Свистуна он хоть и называл дорогим соловушкой, но видно было, что ни в грош не ставит. Пожалуй, Соловей правильно называл себя порубежной мелкой сошкой, потому что в Кощеевом замке никто его всерьез не воспринимал. Зато перед Жабаном все прямо расстилались. Порхали как бабочки. Более гнусных рож, чем у Кощеевых придворных, мне видеть не доводилось. Оно и понятно: если сам ты нечисть, то нечисть тебя и окружает. Хоть и строили они из себя важных персон, а все равно: то хвост не к месту из штанов вывалится, то рожки козлиные из под парика выглянут, а уж свиное рыло и вовсе некуда спрятать.

Дарью от их вида прямо мутило. Да и мне, честно говоря, противно было, что весь Кощеев зверинец ее столь бесцеремонно разглядывает и шуточки разные отпускает. Вот паскуды! Один особенно там развлекался– в паричке, губы от уха до уха, худой, серая кожа да кости. Все его Смычком называли. Ник ему на ногу наступил нечаянно, но с большим удовольствием. Смычок прямо взвыл. А мы ничего – стоим как статуи. Нечисть заволновалась.