Козлы отпущения - Эфраим Кишон Страница 19

— Сенсация! — орали газетчики. — Потрясающая сенсация! Открытое нападение лысых на лагерь волосатых! Попытка жуткого убийства редактора доктора Шумкоти в кафе «Хоп»! Редактор стал жертвой террора лысых! Сенсация! Специальный выпуск!

Прохожие расхватывали спецвыпуск. Я тоже купил газету и пролистал ее.

Сегодня утром, — начиналась статья на первой странице, сопровождаемая фотографией Пепи пятнадцатилетней давности, — в послеобеденный час в нашей столице произошли события, которые будут иметь далеко идущие последствия и окажут значительное влияние на каждого настоящего патриота. Народ потрясен, он пока еще молчит, но уже появились признаки брожения. В отчаянных глазах людей отражается желание мести подлым кровопийцам, этому племени лысых и лысеющих, бросающих вызов каждому добропорядочному человеку.

Лагерь лысых в нашей стране до сих пор немо внимал призыву сорвать все и всяческие маски с их преступных физиономий, но сегодня они решили, что пробил час их мести и расплаты. Подлые и трусливые людишки из лагеря лысых решили убрать с дороги лидера партии защитников волос, выдающегося журналиста доктора Шумкоти.

Известный журналист сидел утром в кафе «Хоп», попивая, как обычно, свой малиновый сок, как вдруг на него набросились восемь вышедших из черной закрытой машины лысых террористов с масками на лицах.

Посетители кафе еще не пришли в себя после того, как банда террористов напала на доктора Шумкоти. Во главе бандитов стоял огромный лысый верзила, который даже не старался скрыть подлых целей своей шайки.

— Шумкоти, где ты? — орал лысый великан. — Сейчас мы тебе покажем, как о нас правду писать. Покончим с этими волосатыми раз и навсегда! Вперед, ребята, и к черту волосатых!

Метрдотель, Йони, что находился рядом, одним прыжком оказался между нападающими и любимым руководителем, дабы прикрыть его своим телом, но силы были неравны — один против восьми вооруженных до зубов террористов. Они избили его до полусмерти железными прутьями.

А Эрнст Шумкоти тем временем вел неравную борьбу с лысыми бандитами. Одним ударом кулака он поверг наземь нападавшего, схватил его, потерявшего сознание, за ноги, раскрутил его тело над головой и таким образом остановил разбушевавшихся террористов. Однако один из них сумел подобраться сзади к господину редактору и воткнул ему меж ребер итальянский кинжал. Выдающийся журналист ослаб, выпустил из рук тело лысого великана и упал наземь. Тут же лысые бандиты набросились на него и избили прикладами своих автоматов.

После этой жуткой попытки убийства группа лысых диверсантов села в черную закрытую машину и умчалась, не оставив следов.

Редактор доктор Шумкоти и метрдотель Йони были немедленно доставлены в больницу св. Иоанны. Врачи заявляют, что положение Шумкоти тяжелое, есть опасность для жизни, однако беспокоиться не нужно. Состояние же метрдотеля — критическое.

Редакция рассматривает эти жертвы лысых террористов как свои собственные.

Расследование этого дела ведется быстро и энергично, однако этого недостаточно, чтобы успокоить массы, проникнутые патриотизмом. Каждый гражданин в эти нелегкие дни должен встать на стражу ради прекращения постоянных провокаций лысых, наглость которых растет с каждым днем. Сегодня — доктор Шумкоти, завтра — любой волосатый.

Все, кому дорога судьба своей семьи и всей нации, обязаны непрерывно следить за драматическим развитием событий на фронте сражения с лысыми и, прежде всего, приобрести абонемент на газету «Утренний вестник» — самую влиятельную газету страны, которая не поддастся шантажу и будет продолжать раскрывать подлые замыслы лысых. Стоимость подписки на полгода — шестьдесят форинтов, на год — сто девятнадцать.

Мы требуем возмездия! Кровь, пролитая Шумкоти, вопиет! Чаша нашего терпения переполнена! Долой лысых!

Я прочел достоверный репортаж, с трудом сдерживая смех, однако большинство прохожих не казались мне слишком уж веселыми. Можно сказать, вся наша улица была потрясена этим происшествием.

— Я до сих пор не пришел к определенным выводам по проблеме лысых, — проговорил парень-блондин в нескольких шагах от меня, — однако эти гнусные провокации решили исход дела. Восемь против одного! Где же дух состязательности?

— Чего вы ожидали от лысых? — заметил мужчина в очках. — Вместо того, чтобы вести себя скромно и заниматься тихонько своими делами, они навлекают на себя гнев общества. Да они просто ненормальные!

— Теперь, разумеется, они боятся выйти на улицу, — насмехалась толстая тетка с корзиной, — тоже мне, герои.

— Пусть вообще не выходят, — сказал блондин, — я их изобью так, что из них пыль полетит.

Да, атмосфера на улице была накалена… Я вспомнил производителя париков и почувствовал, что мне нужно учиться вождению, ибо, судя по развитию событий, вскоре я смогу купить машину. Я направился к остановке трамвая, так как приближалось время моего свидания с Мици, однако через несколько шагов наткнулся на доктора Шванца. Лицо налогового инспектора излучало чистую духовность и предельную серьезность.

— Господин Пинто, — сказал он, — это уже становится не смешным. Дело принимает весьма серьезный оборот. Примите мои соболезнования в связи с трагедией, случившейся с вашим другом доктором Шумкоти. Я глубоко потрясен случившимся несчастьем.

Я сдержанно поблагодарил за выражение потрясения и соболезнования.

— Я тут бродил по улице с Артуром Мольнаром, — продолжил Шванц, — Артур все еще прогуливается, ибо никак не может успокоиться. Мы с ним говорили о том, что почтальон Гагай нам что-то не нравится. Вы знаете, что мы обнаружили сегодня после обеда? Он ходил за покупками для Цуцлика!

Цуцлик был престарелым служащим, давно уже вышедшим на пенсию. Он жил в нашем доме, на втором этаже, в маленькой комнате. Целыми днями он посиживал у окна и курил трубку. Мы узнавали, что он еще жив, только когда тот ежедневно тащился в лавку и покупал там полкило хлеба и зеленый перец. Из-за террористической акции он боялся теперь выходить из дому, так как был почти совершенно лыс. Поэтому он, по-видимому, попросил почтальона — тоже пенсионера — принести ему его дневную порцию из лавки.

Неудивительно, что доктор Шванц потерял самообладание и стал выговаривать Гагаю:

— Как тебе не стыдно? Сегодня, когда в стране такое положение, ты прислуживаешь лысым?

По словам Шванца, этот дурачок глупо улыбнулся и сказал, что ему довелось беседовать с одним из официантов в кафе «Хоп», и оказалось, что нее написанное в «Утреннем вестнике» — это просто шутка.

— Ничего там такого не было, — насмехался этот старый идиот, — всего-навсего какой-то парень влепил кому-то пощечину.

— Ладно, — подвел итог доктор Шванц, — нет смысла утомлять вас рассказами об этом несчастном, господин Пинто. К сожалению, пока такие люди существуют, эти лысые будут наглеть, вести себя по-варварски, скандалить, зажимать нас в угол, в общем плевать нам в лицо. Поверьте мне, господин, — такое положение не может длиться долго.