Возвращение бомжа - Дмитрий Пучков Страница 18

— Ну, что за люди. Сто раз говорил: ставьте палатки строго по линии!

Агроном с интересом поглядел вниз, чтобы получше разглядеть, что так рассердило атамана, отсюда с высоты птичьего полета отчетливо было видно, в какое непотребное слово складываются палаточные ряды внизу. Отсмеявшись, бомж аккуратно тронул впавшего в бешенство Бориса и, махнув в сторону лагеря, заметил:

— Только массовые расстрелы спасут родину от анархии.

Вздрогнув от неожиданности, рохляндский владыка внимательно оглядел советчика с ног до головы и все же согласился с ним:

— Мысль интересная.

Агроном решил закрепить успех и продолжил:

— Эх, Боря… одни мы с тобой еще думаем о народе. Остальные только воруют!

Атаман секунду внимательно смотрел на бомжа, словно оценивая, не шутит ли паря, а потом расплылся в широкой улыбке. Приобняв Агронома, он потянул его в сторону своего шатра:

— Дело говоришь! А не пора ли нам по такому случаю… подкрепиться?

Словно двое закадычных друзей, они так и дошли до самой «ставки» рохляндского атамана, но уже у самого входа их внимание привлекли несколько лошадей на привязи, которых тщетно пытались успокоить несколько бойцов — коняшки брыкались и молотили копытами воздух, не подпуская к себе никого.

Борис сдвинул брови, взглянул на Агронома и кивком головы показал: «Пойдем, мол, глянем, че за ботва».

Возле разбушевавшихся лошадей о чем-то уже беседовали Лагавас с сыном Бориса и по совместительству командиром личной гвардии атамана. Вездесущий Гиви тоже стоял неподалеку, периодически встревая в разговор.

— Чего это вся скотина взбесилась? — поинтересовался Лагавас.

Недовольно глядя на досужих зевак, русоволосый спец по коням стащил с себя потную тренировочную майку с эмблемой своей команды и швырнул ее в морду особо бушующей животины, отчего та рухнула на спину и задергала копытами, после чего бравый коневод наконец-то удостоил эльфа отпетом:

— В районе эпидемия лошадиного бешенства. Поголовные прививки.

Гиви скрючило так, будто он наступил на высоковольтный кабель мокрыми ступнями:

— Короче, Склифосовский. Иди ты со своими уколами.

Эльф зло посмотрел на недомерка и зашипел:

— Тебе не интересно — не мешай.

Снова повернувшись к блондинистому спортсмену, он продолжил опрос:

— А в какое место колют?

Командир половцев, наблюдавший, как, следуя его примеру, его подчиненные валят с ног лошадей с помощью своего спортинвентаря, усмехнулся:

— А за какое поймают. Обычно — в самое мягкое. Тебя, видать, в мозг.

Гиви, со всех ног бросившийся к подошедшему Агроному, заверещал как ужаленный:

— Агроном. Говори атаману, что хочешь — пусть меня в мозг колют, а за задницу я себя трогать не дам!

Бомж поспешил успокоить не слишком сообразительного товарища:

— Тебя, Гиви, однозначно туда и уколют. Закон об эвтаназии принят в первом чтении.

В горах темнело рано, но палаточный городок на, скале тем не менее жил своей жизнью. В розовой палатке, щедро украшенной кружевными узорами, проживала рохляндская принцесса.

Привычная к развеселой дворцовой жизни девушка спасалась от скуки по-своему — поскольку. Агроном отказался играть с ней в дочки-матери на деньги, мотивируя это туманными намеками на отсутствие в походной аптечке средств контрацепции, ей пришлось найти новую жертву, которой на этот раз стал так же порядком заскучавший Гек. Ушлая тетка «купила» подростка простым методом — предложила устроить игру в «переодевалки». Карапуз, наивно намеревавшийся поглазеть на голую тетку, охотно согласился водить первым.

Нарядив карапуза в костюм мушкетера, девушка от души нахихикалась в кулачок над глупым коротышкой. Последним штрихом стала дурацкая шляпа с пером, которую она нахлобучила на голову доверчивого мальчугана:

— Вот так! Боярский умрет от зависти! А то ведро, что ты хотел надеть, тебе аж по пояс!

Гек выхватил прилагавшийся к костюму крепко проржавевший обломок шпаги и, размахивая им, двинулся на девушку:

— Гоп-стоп. Мы подошли из-за угла. Гоп-стоп. Ты много на себя брала. Теперь… твоя очередь переодеваться!

— Ага, щаз! Во-первых, это Розенбаум! Ты запомни парень: не всяк усак — Боярский! А во-вторых, с такой коротулей на баб ходить стыдно, так что живо дуй в каптерку. Возьми там оружие посерьезнее. Скажешь, что от меня. Давай! Бегом давай, а я пока подумаю над твоим предложением.

Воодушевленный нарисованной перспективой Гек выскочил из розового шатра и помчался за новым моджо, едва-едва не налетев на брательника рохляндской принцессы, сидевшего возле тускло мерцающего неподалеку костра.

У появившейся вслед за питомцем девушки родственник как бы невзначай поинтересовался:

— Это кто? Суворовец?

Внезапно обидевшись за ею же выставленного на смех карапуза, девушка вспылила:

— Зачем смеешься?

Спортсменчик переглянулся со своим напарником и, едва-едва скрывая улыбку, протянул:

— Да не смеюсь я… шляпу сними! — выкрикнул он вслед карапузу.

Напарник прыснул в кулак, сам юморист залился довольным смехом, да и девушка тоже не полезла за словом в карман:

— Вот и я боюсь, уши натрет.

Впрочем, тут же нахмурившись, она продолжила уже без тени иронии:

— А если без шуток, то сейчас вся ваша хваленая конница не стоит сотни подростков с фаустпатронами!

Отвесив братишке хорошего подзатыльника, она развернулась и скрылась в своей палатке. Взвизгнула застегивающаяся молния, дрогнув, погасло пламя ночника, и вскоре в розово-кружевном беспределе воцарился веселенький девичий храп.

Агроному, по дурости начальника лагеря (а скорее всего, по понятно чьей просьбе) расположившемуся в палатке неподалеку от розового шатра, конечно же, не был слышен мелодичный звучок, исходивший из апартаментов рохляндской принцессы, однако спалось ему ой как неспокойно.

Во-первых, жутко мешали металлические трусы, надетые на всякий случай и задницу, а во-вторых — ночные кошмары, которые мучили бедолагу всякий раз, когда он втискивал свое хозяйство в этот глупый подарок ревнивой невесты.

Вот и сегодня Агроном метался по постели, периодически больно царапая пальцы о грубые металлические края своей секс-вериги, и все пытался отмахиваться от нагло лезущих в голову образов. Тщетно — склонившаяся над ним Арвен словно издевалась:

— Не спи… замерзнешь! Или нет: не спи, трибунал проспишь! Хотя чего там… в морге выспишься.

В момент, когда Агроному в очередной раз приснилось, как он роняет в пропасть эльфийскую феньку, которая по совместительству являлась ключом к металлическим стрингам, и он уже подскочил в постели, выхватив кинжал и намереваясь покромсать ненавистные трусняки, в его палатку затянул посыльный, крепко посланный рохляндским атаманом.