Чушь собачья - Евгений Лукин Страница 12

– Щаз! – огрызнулась Лада. – Человеком!

– Я имею в виду: провайдером, супервизором…

– Пойнтером! – сказала она. – У них стойка классная. В затруднении Ратмир наморщил лоб и почесал за

ухом. За своим, естественно.

– Видишь ли, доча… – покашливая, начал он. – Честно говоря, твоему папе не хотелось бы, чтобы ты… э-э… шла по его следам…

– Почему? – Обернулась, уставила на отца округленные карие глаза.

– Н-ну… Ты, наверное, думаешь, что жизнь у песиков – это сплошные выставки, слава, медали… Нет, доча, нет… Вот, скажем, сейчас лето… А зимой? Знаешь, как песикам зимой холодно!..

– В попонке? – удивилась Лада.

– Даже и в попонке… Вот застудишь себе что-нибудь…

– Не-а, – успокоила она. – Не застужу! Да. Характер у нее, несомненно, в мать.

– И потом, дочура… Как бы это тебе объяснить попроще?.. Видишь ли… песику-девочке…

– Сучке? – радостно выпалила она.

Ратмир крякнул, помолчал. Педагог из него, конечно, – как из собачьего хвоста сито! Может, вообще не надо отговаривать, а напротив – тащить ее на веревке в питомник? Упрямая – мигом выкрутит головенку из ошейника, увлечется чем-нибудь другим… Ага, другим! Наркотиками, например…

– Да, – несколько отрывисто сказал он. – Сучке, Так вот, ей на работу устроиться гораздо труднее, чем мальчику… кобелю. Видишь ли, хозяевам не нравится, что девочки то и дело берут отпуск за свой счет… Ну, там… критические дни…

Лада понимающе кивнула с самым серьезным видом – и Ратмир, испугавшись, что сейчас из розовых детских уст выскочит еще и слово «течка», поспешил продолжить:

– Э-э… уходят в декретный… Вечно у них кто-то на бюллетене – мужья, дети… – Замолчал, недовольный собою. Во-первых, все было изложено слишком по-взрослому, а во-вторых, вполне приложимо к любой другой профессии. Пусть даже Лада пока об этом не знает, но узнает ведь рано или поздно!

– А у меня не будет мужа и детей! Ратмир крякнул еще раз.

– А вот тогда, – угрюмо и веско изронил он, – папа будет очень огорчен…

Как ни странно, фраза произвела сильное впечатление. Лада тревожно свела темные бровки, задумалась.

«Все время забываю, что она ребенок, – удрученно мыслил Ратмир. – Не логикой надо убеждать, а образами… Как сейчас».

И тут же, губя на корню свой первый педагогический успех, осведомился:

– И чем же тебе так нравятся песики? Личико дочери оживилось, просветлело.

– Они храбрые, – сказала она. – Верные. Умные. А люди – уроды… Водку пьют, курят, матными словами ругаются! Дядя Артур, пока на четвереньках, хороший… А встанет с четверенек – урод…

«А папа?» – холодея, хотел спросить Ратмир, но в этот миг за стеной что-то упало, стукнуло, покатилось. Поднялся, вышел в большую комнату. Искомая бутылка (теперь уже пустая) лежала посреди ковра. Регина спала в кресле, уронив голову на грудь.

Перенеся ее на супружеское ложе, Ратмир сдвинул стекло книжного шкафа и задумчиво провел пальнем по корешкам. Нет худа без добра. Отрубилась – значит можно будет без помех, со вкусом, а главное, с пользой для дела перечесть Михаила Чехова. Внезапно палец провалился в узкую щель между книгами. Та-ак… А вот за акты вандализма карать будем беспощадно. Полка – папина, рабочая, запретная. Детского здесь ничего нет. Этология, собаководство, сценическое мастерство…

Отсутствовал томик Станиславского.

Беспощадная кара, однако, была отсрочена в связи с воплем дверного звонка. Ратмир задвинул стекло, ругнулся вполголоса, бросил опасливый взгляд на свернувшуюся калачиком Регину. Та лишь вздернула тяжелое веко и, язвительно пробормотав: «Пиль!», вернулась в забытье.

Ратмир открыл. За дверью обнаружился дядя Артур, нужный в данный момент хозяину квартиры, как собаке пятая нога. Да и в любой другой момент тоже.

Легок на помине и несказанно хорош собою. Тяжелая голова с плоским лбом, незаметно переходящим в прямоугольную морду с толстыми отвисшими губами.

Спина – прямая, с ярко выраженной холкой. С виду медлителен, добродушен. На деле же злобен, силен, чуток и неприхотлив. Большей частью используется на караульной службе для охраны самых различных объектов.

– Здорово, – буркнул он. – Как там сеструха? Усыплять не пора?

В другое бы время не миновать ему взбучки и за «сеструху», и за «усыплять», однако в данный момент Регина, приходившаяся Артуру дальней родственницей, услышать его не могла.

– Спит уже, – мрачно ответил Ратмир, прикрывая дверь в зал.

– А племяшка моя? – спросил Артур, без церемоний запуская глаз в малую комнату.

– Уроки учит, – сказал Ратмир, прикрывая и эту дверь.

– Да? – насупившись, молвил Артур. – Тогда пошли на кухню…

Из внутреннего кармана пиджака была извлечена бутылка – и Ратмиру вдруг нестерпимо захотелось, чтобы их фирмы учинили между собой разборку – стравили его с Артуром. Порвать волчару в клочья, а потом, после работы, подойти, потрепать сочувственно по забинтованному загривку и сказать, как бы извиняясь: «Ну ты ж понимаешь, братан! Ничего личного…»

Но это все так, мечтания. Какие могут быть разборки между захудалым «Джульбарсом» и крепеньким «Киником»!

На кухне Ратмир протер стол, достал из холодильника тоник.

– Опять продукт портить будешь? – проворчал Артур.

– Ты же знаешь, я чистую не пью, – напомнил Ратмир и, окинув гостя критическим оком, заметил недовольно: – Что-то перекормленный ты какой-то…

Хотел добавить: «Смотри корейцам не попадись», – но, к счастью, вовремя прикусил язык. Артур ухмыльнулся.

– Мы ж не медалисты… – глумливо изрек он. – Нам по жердочкам не бегать, по канавкам не скакать. Не слыхал: доллар обваливать не собираются?

– Не знаю. Мне это как-то все равно…

Гость взглянул на хозяина с откровенным недоверием.

– А-а… Тебе ж еще за бронзу доплачивают… – сообразил он. – И сколько, если не секрет?

Ратмир сказал. Артур помрачнел. Толстые отвислые губы его стали еще более толстыми и отвислыми.

– Ну, так, конечно, жить можно… – пробормотал он. Выпили. Гость по обыкновению хряпнул залпом и с хрустом принялся грызть копченое свиное ребрышко. Хозяин, разбавив одну часть водки тремя частями тоника, пригубил испорченный продукт, прикидывая без особой радости, на кого сегодня Артур спустит пса. В прошлый раз, помнится, влетело пронырливым коллегам, выправившим себе дворянские родословные…

– А почему не серебро? – внезапно спросил гость.

– Н-ну… так уж вышло, – не теряя хладнокровия, ответил Ратмир. – Прости, если сможешь…

Артур пригнул тяжелую голову, вздыбил загривок.