Задохнуться можно - Пелам Вудхаус Страница 11

Примерно через час после того как поезд 2.45 прибыл в Маркет-Бландинг, туда же, но с другой стороны подошел пригородный состав, а из него на платформу вышел Ронни Фиш. Пиршество после свадьбы и медленный путь по сельской Англии задержали его.

Он устал, но то приятное чувство, которое посещает влюбленных, когда они видят чью-то свадьбу, еще не рассеялось. Прославленный марш Мендельсона звучал в его ушах, и он едва не сказал станционному таксисту: «Берешь ли ты, Робинсон, этого Роналда?» Даже в замке, где столовые часы показывали 7.10, он радовался и веселился, зная, что может побриться, помыться, одеться и выбрать подходящий галстук за девять минут с четвертью.

Все шло хорошо. Черная шелковая лента идеально уподобилась бабочке, и ровно в 8.00 он стоял в той увешанной картинами комнате, где обитатели замка ждали вечерней трапезы.

Однако они не ждали, их вообще не было. Ронни удивился, возникли и другие эмоции. Походив туда-сюда, он не обрел покоя, ибо портреты предков не так уж приятны после долгой поездки в пыльном поезде. Он позвонил. Явился Бидж, дворецкий.

– А, здравствуйте, Бидж! – сказал Ронни. – Вот что, как насчет коктейля?

Теперь удивился дворецкий.

– Я собирался подать их, сэр, когда соберутся гости.

– Гости? У нас званый обед?

– Да, мистер Роналд. На двадцать четыре персоны.

– Вот как? Можно сказать, прием.

– Можно, мистер Роналд.

– Пойду надену белый галстук.

– Еще успеете, мистер Роналд. Подавать начнут в девять, не раньше. Принести вам коктейль?

– Принесите. Я умираю по кусочкам.

– Сию минуту, мистер Роналд.

Дворецкий Бландингского замка был не из тех, кто под словами «сию минуту» подразумевает «когда-нибудь». Словно джинн-тяжеловес, умело приведенный в действие, он исчез, появился – и через минуту-другую Ронни расцвел, как цветок под летним дождем. Это побуждало к беседе.

– Двадцать четыре персоны, – сказал он. – Ну, повеселимся! Кто придет?

Взгляд у дворецкого стал таким, каким бывает он у констебля, дающего показания в суде.

– Его милость епископ Пулский, сэр Герберт и леди Макскер, сэр Грегори Парслоу-Пар…

– Быть не может!

– Парслоу-Парслоу, мистер Роналд.

– Кто же его пригласил?

– Ее светлость, мистер Роналд.

– И он согласился? Что ж, ему виднее. Следите за дядей Кларенсом. Начнет играть ножом – заберите, мало ли что.

– Хорошо, мистер Роналд.

– А кто еще?

– Полковник Малверер с женой и дочерью, сэр и леди Линдсейтодд с племянницей…

– Ясно. Восемнадцать местных чучел, шесть наших.

– Восемь, мистер Роналд.

– Восемь?

– Его светлость, ее светлость, мистер Галахад, вы, мисс Браун, мистер… хм… Пилбем.

– Ровно шесть.

– Еще мистер Бодкин, сэр.

– Бодкин?

– Племянник сэра Грегори, сэр, мистер Монтегю Бодкин. Если вы помните, он у нас бывал.

– Конечно, помню. Только вы что-то спутали. Он гость, а не наш, здешний.

– Нет, сэр. Он служит у его светлости вместо мистера Кармоди.

– Не может быть!

– Может, сэр. Насколько я понял, договоренность достигнута два дня назад.

– Странно. Зачем ему это? У него есть деньги.

– Вот как, сэр?

– Во всяком случае, были. Я с ним давно не виделся. Разорился?

– Вполне возможно, сэр. Теперь многие разоряются.

– Все равно семь.

Дворецкий покашлял.

– Я полагал, мистер Роналд, что вам сообщили о приезде ее светлости.

– Какой?

– Вашей матушки, мистер Роналд.

– Что?!

– Леди Джулии, мистер Роналд.

– О Господи!

– Еще коктейль, мистер Роналд?

– Да, пожалуйста.

Задумчиво попивая коктейль, Ронни успокаивался. Да, на секунду сердце у него упало, но зачем? В сущности, мать – хорошая тетка, даже очень хорошая. Что она такого сделает? Конечно, поначалу будет нелегко, но это пройдет.

– Где она, Бидж?

– В своей комнате, мистер Роналд.

– Надо бы к ней зайти. Или не надо? Кто ее знает. Может, причесывается, держит щетку… еще ударит… Нет, лучше сказать ей, что я здесь.

– Сейчас пошлю, мистер Роналд.

Двинув левой бровью ровно настолько, чтобы показать, что, если бы не условности, он бы остался и поддержал, дворецкий удалился. Вскоре отворилась дверь и вошла леди Джулия.

Ронни поправил галстук, одернул жилет и двинулся ей навстречу.

Нельзя сказать, что он очень боялся. В свое время они много смеялись с леди Джулией, и он надеялся, что при должной ловкости встреча пройдет в легком, шутливом тоне. Говоря строго, леди Джулия – это вам не леди Констанс.

Однако, целуя ее, Ронни чувствовал то самое, что чувствовал на ринге перед матчем, пожимая противнику руку.

– Привет, мать.

– Здравствуй, Ронни.

– Приехала, а?

– Как видишь.

– Не устала?

– Нет.

– Это хорошо.

И впрямь, ему стало легче.

– Ну, – весело продолжал он, – окрутили нашего Джорджа.

– Джорджа?

– Джорджа. Я только что со свадьбы.

– А, да! Значит, женился?

– Женился.

– Все в порядке?

– Конечно.

– Все довольны?

– Еще бы.

– Естественно. Девушка нашего круга…

– Х-ф-мпф…

– Да, – согласилась леди Джулия, – именно «Х-ф-мпф».

Они помолчали. Ронни поправил галстук. Леди Джулия на это смотрела. Встретив ее взгляд, он повернулся к портрету второго графа.

– Странные у них бороды, – заметил он.

– Ты можешь смотреть им в лицо?

– Вообще-то не могу. Жуткие рожи. Один поприличней, Дик Трипвуд, который женился на певице.