Мах-недоучка - Дмитрий Гришанин Страница 11

Следующие десять минут оба они, ахая и охая, разминали затекшие конечности. Аккурат в тот момент, когда Мах с Савоклом научились более или менее сносно передвигаться на распухших, как бревна, ногах, жалкий остаток фитиля вспыхнул в последний раз, и подземелье вновь погрузилось в непроглядный мрак. Рыцарь и принц кое-как на ощупь выбрались в коридор, но света и тут было не больше.

— Пузырь, — тихо позвал Мах, — ты что-нибудь видишь?

— Я же тебе говорил, что зрение у меня, как у орла, — донесся из-за спины горделивый ответ.

— Прекрасно. В таком случае будь любезен, выведи нас из этого ужасного подземелья.

— Разумеется, — немедленно согласился призрак. — Вот только… Насколько я помню, именно ты утверждал, будто знаешь все подземные ходы, ведущие за пределы замка. Я же понятия не имею, где они. Так что, будь так добр, укажи хотя бы, в какую сторону мне двигаться?

— Можешь смеяться, но я решил остаться. Должен же я узнать, что стало с отцом. Так что давай, дружище, кратчайшей дорогой — на верхние этажи замка. Хочу перед смертью еще разок на солнышко полюбоваться.

— Не шутил бы ты так! — нахмурился дед Пузырь. — Что еще за «перед смертью»? Чтоб я от тебя больше такой чуши не слышал!.. А насчет того, чтобы остаться и все толком выяснить, так это я одобряю. Ты призрачный воин. Это не значит, что ты должен глупо переть на рожон, но прятаться и избегать опасностей ты не имеешь права ни при каких обстоятельствах. Иди на мой голос. До заката осталось не более четверти часа…

Мах, ведомый своим призраком, решительно зашагал по лабиринту подземных коридоров, и Савоклу, дабы не отстать от товарища, приходилось время от времени переходить на бег.

— Мах, а о чем это говорил гном? — полюбопытствовал принц, усиленно разминая запястья. — Что-то насчет дурной славы замка. И что нам нужно успеть до заката.

— Ваше высочество, вы только не беспокойтесь, — поспешно откликнулся Мах. — Честное слово, я сам узнал обо всем этом всего полчаса назад… Выбраться из замка незамеченными нам теперь вряд ли удастся. Ну да ничего, это все-таки мой замок. Я здесь каждый уголок еще в детстве облазил. Спрячу вас так, что ни одна собака не отыщет. А утром выведу в безопасный лес.

— Лес, в котором рыщут шайки кровожадных оборотней, вы называете безопасным?! Что же за чудовища тогда обитают в вашем родовом замке?

— Вам приходилось слышать о вампирах?

Даже в полутьме подземелья Мах заметил, как ужасно побледнел принц.

— Но не беспокойтесь, — продолжал рыцарь с напускной веселостью. — Уверяю вас, я знаю этот замок и спрячу вас в таком месте, где вы спокойно дождетесь рассвета.

— Ну уж нет! — Савокл буквально впился пальцами в плечо Маха. — Ни за какие сокровища-я вас не покину. Я ведь видел, как вы сражаетесь, и понимаю, что только рядом с вами буду в безопасности.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, — без особой радости согласился рыцарь, деликатно высвобождая плечо. — Только имейте в виду: что бы ни произошло, как бы я ни вел себя с вампирами — молчите. Ни звука!

— Буду нем как рыба.

В подземных коридорах каждый шаг сопровождался гулким эхом, и нервы Маха в течение всего исхода из узилища были на пределе. Правда, дед Пузырь каждую минуту уверял, что до полного заката солнца вампиры их не побеспокоят, а до той поры времени еще о-го-го сколько, да и он, как опытный призрак, непременно почует приближение кровососов и незамедлительно подаст сигнал тревоги… Мах все это понимал, даже верил, но расслабиться все же не мог: рука стискивала рукоять меча до хруста в пальцах, а волосы на затылке стояли дыбом…

Когда на смену мраку подземных коридоров с их затхлым воздухом пришел полумрак комнат и залов замка с воздухом лишь чуть менее затхлым, дышать все же стало легче. Мах специально выбрал пусть не кратчайший, но, без сомнения, самый надежный путь: к кабинету отца он пробирался через западное крыло замка. Почти во всех окнах, мимо которых они шли, полыхал ярко-оранжевый закат, свидетельствуя о том, что солнце еще не за горизонтом и время нынешних хозяев замка пока не наступило.

В кабинете отца за минувшие пятнадцать лет ничего не изменилось. Вампиры явно обошли своим вниманием эту крохотную каморку с роскошным письменным столом в центре, большим кожаным креслом и огромными окнами аж в трех стенах. На столе и подоконниках, на кресле и на полу громоздились настоящие сугробы пыли.

Мах полой плаща смахнул пыль со стола и кресла, отчего воздух в комнате из прозрачного стал грязно-серым. Чихая, кашляя, сморкаясь, отплевываясь и попутно сравнивая рыцаря с немалым числом животных, известных своей тупостью, Савокл опрометью бросился открывать окна. Свежий вечерний сквознячок за пару минут снова очистил воздух.

Мах отыскал в отцовском столе коробок фосфорных спичек и зажег настольную лампу, после чего спокойно сел в кресло и стал методично выкладывать из многочисленных ящиков кипы разнообразных бумаг.

Савокл же уселся, за неимением иной мебели, на край стола и от нечего делать уставился в темнеющее окно.

Через пару минут на западе померк последний солнечный луч. Спускалась ночь.

Мах вдруг отстранил очередную пачку отцовских бумаг и, уставившись в закрытую дверь кабинета, спокойно произнес:

— Ну, что вы там столпились, господа вампиры? Милости прошу, заходите и чувствуйте себя как дома.

К ужасу Савокла, дверь бесшумно отворилась, и в маленький кабинет протиснулось с десяток клыкастых красноглазых морд.

— Не «господа», а «товарищи», — тонюсеньким голоском поправил стоящий в первом ряду вожак с козлиной бородкой. — У нас тут добровольная община, где все равны, где нет ни господ, ни слуг.

Остальные кровососы дружно закивали, нехорошо поблескивая желтоватыми клыками.

Савокл от ужаса весь покрылся холодной испариной и так задрожал, что массивный стол буквально заходил ходуном. Мах же, напротив, при виде реального врага ободрился, гордо вскинул голову, озорно ухмыльнулся и заявил:

— Друг для друга вы, может, и товарищи, но я с вами брудершафт не пил и впредь не собираюсь. Не хотите быть господами вампирами, дело ваше, тогда я буду вас величать мерзкими кровососами… Итак, кровососы, слушайте, у меня есть к вам пара вопросов…

Вампиры аж взвыли от такой непочтительности со стороны потенциального обеда. Козлобородому пришлось трижды вскидывать вверх когтистую лапу, требуя тишины. Когда «товарищи» более или менее успокоились, он похвалил Маха за смелую шутку, но посоветовал больше судьбу не искушать.

— Ты мне нравишься. Ты не трус и не дурак, такие в нашей общине наперечет. Захочешь иной раз на сон грядущий поговорить с кем-нибудь о том о сем… и не с кем. Но если ты не сменишь тон и не оставишь свою наглость, я не смогу удержать товарищей, и они разорвут тебя на кусочки. Вон, глянь на своего друга. Человек трезво оценил ситуацию, осознал, что жизнь его всецело в наших руках. Теперь тихо сидит и ждет исполнения своей участи…