Неизвестные лики войны. Между жизнью и смертью - Олег Казаринов Страница 9

Как показывает история, собирать деньги для войны можно различными способами. Ограблением колоний, увеличением налогов, введением десятичасового рабочего дня и семидневной рабочей недели, использованием труда заключённых.

Можно «одолжить» деньги у крупного частного капитала. Во время войны никто не посмеет требовать у государства «платы по векселям» без риска прослыть изменником. В случае победы расплатиться можно за счёт побеждённого врага, а в случае поражения объявить себя банкротом.

Можно даже договориться о «кредите» с теми странами, которые выбраны в качестве жертв для предстоящего нападения. Под огромные проценты. Под любые гарантии. Потому что война автоматически всё аннулирует. А можно получить деньги путём обычного надувательства собственных граждан.

В 1930-е годы в Германии было объявлено, что каждая немецкая семья через несколько лет получит свой «фольксваген» — народный автомобиль. Для этого из зарплаты рабочих стали удерживать от 5 до 15 марок. Но пришло время, прозвучал призыв Германа Геринга: «Пушки вместо масла!» и средства, собранные для «народных автомобилей», были брошены на создание танкостроительной промышленности. «Деньги были нервом войны», — заметил однажды фельдмаршал Монтекукколи. Точнее не скажешь. Только этот нерв состоял из совокупности нервов воюющих людей: солдат, полководцев и правителей. При задержке выплаты денежного жалованья бунтовали русские стрельцы, а европейские ландскнехты не только бунтовали и разбегались из-под знамён, но и грозились перейти на сторону более богатого врага. «Денег, а не речей!» — требовали наёмники.

В поисках средств для ведения войны казацкое войско Степана Разина совершало грабительские набеги на Персию, испанцы снаряжали экспедиции за сокровищами инков, Пётр Первый и большевики разоряли церковную казну, Наполеон обирал освобождённые от австрийцев итальянские города, гитлеровцы пускали на переплавку золотые оправы очков и зубные коронки узников концлагерей.

Благодаря умелой финансовой политике Ивана Калиты в XIV веке русские княжества сумели сформировать и выставить на Куликовом поле вполне боеспособное войско.

Есть мудрая военная пословица: «Война начинается с сухаря». Но если быть более точным, то война начинается с монеты, на которую этот сухарь можно приготовить или купить.

В эпоху наёмных армий головной болью монархов были не поражения и потери крепостей, а постоянный дефицит денег. Будут деньги — всегда найдутся желающие убивать за плату. Тогда армия быстро возродится после разгрома. И появится шанс на реванш.

Наиболее талантливым в этом отношении оказался Фридрих Великий. В течение Семилетней войны, сражаясь с саксонцами, австрийцами и русскими, неоднократно битая, его армия чудесным образом восстанавливалась в самые короткие сроки, хорошо обученная и прекрасно оснащённая.

Недаром говорили, что Фридрих «был наиболее велик в своих поражениях». Его прусский «нерв войны» оказался крепче.

«Война всегда была делом финансового расчёта. Знали приблизительные денежные средства, казну, кредит своего противника; знали силу его войска. Человеческий материал был всюду; применять его надо было везде одинаково, то есть с величайшей осторожностью, потому что когда войско было разбито, не было возможности создать новое, а, кроме войска, ничего другого не было, ничего или почти ничего, потому что ещё дороже последнего солдата был последний талер, на который можно было нанять нового солдата. Успех войны зависел в сущности от точного и верного вычисления военных средств, и в этом отношении мысль Фридриха о последнем талере как о решающем факторе победы становится особенно ясной».

Известно, что вплоть до 22 июня 1941 года СССР и Германия, готовясь к войне друг с другом, вели между собой оживлённую торговлю. Она была выгодна обоим государствам. Россия получала индустриальные товары и промышленное оборудование. Германия — сырьё и продовольствие. Каждый наращивал свои мускулы перед решающей схваткой. В годы войны торговля, разумеется, прекратилась.

Но иногда между воюющими сторонами сохранялись денежные отношения и даже устанавливались специальные тарифы. Например, в широких масштабах практиковалась операция не только обмена пленными, но и их выкупа у противника. В подобных случаях полководцы были вынуждены решать, что для них важнее в данный момент: живая сила или звонкая монета. Не хватает пехоты — обменивай людей, недостаточно артиллерии — продавай захваченных пленных, а на вырученные средства отливай новые пушки.

Во время Семилетней войны существовали такие расценки при обмене военнопленными:

Исходя из этого, получалось, что генерал-фельдмаршал стоил 15 000 гульденов независимо от его талантов и способностей.

Когда я размышляю над этими правилами, при помощи которых люди пытались регламентировать войну, то у меня невольно возникает вопрос: интересно, а можно было сдать в плен своего генерал-фельдмаршала, в обмен на 3000 рядовых? Ведь создаётся такое впечатление, что враждующие армии были готовы делиться друг с другом своими излишками, только чтобы война продолжалась.