Трибунал для героев - Вячеслав Звягинцев Страница 88

4. Герой Советского Союза (1945) полковник Архипенко Федор Федорович, род. в 1921 г. — в 1940 г. окончил Одесскую военную авиационную школу и направлен для прохождения службы в 17-й истребительный авиаполк, в составе которого воевал в начальный период войны. Затем командир звена и эскадрильи в 508-м авиаполку, заместитель командира 129-го гвардейского истребительного авиаполка. Летал на ЛаГГ-3, Як-1, Як-7Б, «Аэрокобрах». В ходе боев на Курской дуге сбил 12 самолетов. Всего одержал 30 личных и 14 групповых побед. После войны окончил краткосрочные курсы и военно-воздушную академию. В начале 50-х гг. освоил полеты на реактивных самолетах МиГ-15, МиГ-17, МиГ-21. Уволен из Вооруженных Сил в 1959 г. В 1968 г. окончил Московский инженерно-экономический институт, работал заместителем управляющего трестом.

5. Герой Советского Союза (1942) майор Костылев Георгий Дмитриевич (1913–1960) — на военной службе в ВМФ с 1939 г., участник советско-финской войны 1939–1949 гг. В начальный период войны командир авиазвена 5-го истребительно-авиационного полка (позднее — 3-го гиап) ВВС Балтийского флота. 23 октября 1942 г. за 233 боевых вылета, 59 воздушных боев, 9 лично и 34 в группе сбитых самолета противника удостоен звания Героя Советского Союза. Осенью 1942 г. назначен командиром эскадрильи. В 1943 г. за избиение офицера судим, разжалован и направлен в штрафную часть. После освобождения был принят в 4-й гиап ВВС КБФ. В конце октября 1943 г., вскоре после восстановления в офицерском звании и возвращения всех наград, отозван из 4-го гиап командующим морской авиацией и назначен на должность Главного инспектора ВВС Краснознаменного Балтийского флота по истребительной авиации. Всего за годы Великой Отечественной войны провел около 400 боевых вылетов, 89 воздушных боев, сбил лично не менее 20 и в группе 34 самолета противника. До 1953 г. он служил в ВМФ.

6. Герой Советского Союза (1943) полковник Решетов Алексей Михайлович, (1921–2001) — в Красной армии с 1938 г., в 1940-м окончил Борисоглебскую военную авиационную школу. В годы войны — командир эскадрильи 31-го гвардейского истребительного авиаполка (268-я истребительная авиационная дивизия, 8-я Воздушная Армия, Южный фронт), воевал на всех типах истребителей — «яков», провел 821 боевой вылет, лично сбил 36 и в группе 8 самолетов противника. По приговору военного трибунала был осужден к направлению в штрафную часть за расстрел в воздухе самолета своего ведомого. После войны командовал авиаполком, летал на реактивных истребителях. В 1954 г. окончил Военно-воздушную академию. Уволен в запас в 1964 г.

С именем советского воздушного аса И.Е. Федорова связано, пожалуй, наибольшее число слухов и невероятных историй. Некоторые исследователи считают именно его, а не И. Кожедуба и А. Покрышкина, рекордсменом по числу одержанных побед. Другие утверждают, что настоящим воздушным асом был не он, а другой Федоров.

Для людей несведующих, следует сказать, что в годы прошедшей войны на небосклоне действительно блистали оба легендарных однофамильца — два Ивана Федоровых.

И Ивана Евграфовича, и Ивана Васильевича отличали бесстрашие и твердость в достижении поставленной цели, горячность и обостренное чувство справедливости. Эти качества способствовали их многочисленным победам в воздушных боях. Но на земле нередко приводили к серьезным конфликтам.

Фронтовые судьбы многих воздушных асов в этом отношении сходны. Не все одержанные ими победы официально признавались, звания и награды задерживались. А их горячность и стремление восстановить справедливость выливались порой в «насильственные действия по отношению к другим военнослужащим» Даже звезды первой величины не были здесь исключением.

А. И. Покрышкин известен среди советских воздушных асов не только числом одержанных побед, но и своими тактическими находками, — «соколиным ударом», знаменитой этажеркой и другими приемами ведения группового боя. Только официально он сбил 59 самолетов противника. Неоднократно сбивали и его самого. Покрышкин чудом остался жив. Но еще больше настрадался он от своих начальников, которым не нравились его инициатива и творческий подход к решению боевых задач, поскольку это нередко противоречило старым инструкциям и наставлениям. А. Покрышкина отстраняли от полетов, снимали с должности, упрекали за упрямый «сибирский характер», исключали из партии и пытались привлечь к судебной ответственности.

Еще до войны, в 1940 г., начальник курсов по подготовке командиров звеньев отчитал молодого летчика за то, что он «устраивает в зоне цирк» и отстранил его от полетов. Первый боевой вылет в самом начале войны тоже оказался несчастливым — Покрышкин сбил свой Су-2, приняв его за немецкий самолет. Если бы не всеобщая суматоха тех июньских дней, вряд ли бы удалось ему избежать суда военного трибунала. В тот раз бог миловал, но угроза осуждения осталась.

Однажды после драки, произошедшей в 1942 году в офицерском кафе под Махачкалой, командир полка Н. Исаев, с которым у Покрышкина были натянутые отношения, придал делу большую огласку. Александра Ивановича исключили из партии, вывели за штат полка, отозвали представление к званию Героя Советского Союза. И завели уголовное дело. Его ожидал суд военного трибунала. Но комиссар полка М.А. Погребной встал на защиту летчика и дело удалось замять.

Вот как А.И. Покрышкин описал в мемуарах этот эпизод из своей фронтовой жизни:

«Полк разместился в небольшом приморском городке. Здесь было много частей, ожидавших получения самолетов. В очереди мы оказались далеко не первыми. Летчики и техники, привыкшие к напряженной фронтовой жизни, томились от неопределенности и безделья. Перед обедом или ужином у небольшой столовой всегда собиралось много народу. Каждый стремился первым ворваться в столовую, чтобы не париться на жаре и не стоять в очереди у столов. На этой почве нередко возникали ссоры, порой довольно бурные, когда кто-нибудь от скуки переусердствовал в «дегустации» местных вин. В такую историю случайно попал и я. Во время ужина ко мне и сидевшим рядом Голубеву и Труду пристали трое подвыпивших старших офицеров. Не стерпев грубости и оскорблений, я дал резкий отпор и за нарушение субординации оказался на гауптвахте.

Этим не замедлили воспользоваться уже давно косившиеся на меня командир полка и его друг капитан Воронцов. Вернувшись в полк, я услышал, что уже снят с должности командира эскадрильи и выведен за штат. Решил проверить этот слух и пошел к начстрою полка старшему лейтенанту Павленко. Он сидел один за столом, заваленным ворохом бумаг.

— То, что снят с должности, не самое страшное, — огорошил меня Павленко. — Ведь тебя, капитан, из партии исключили!

— Неужели и на это пошли?

— Вчера на заседании партийного бюро командир тебе все припомнил: споры с ним, самовольство в тактике, или, как он назвал, «нарушения требований устава истребительной авиации». Ну и, конечно, последнюю ссору с начальством соседнего полка.

Пораженный услышанным, я молча смотрел на него.

Как же так? Я честно воевал с самого начала войны, был в коллективе на хорошем счету, сбивал фашистов, а сейчас, в первые же дни пребывания в тылу, — оказался недостойным носить звание коммуниста, быть командиром-гвардейцем.