Русский диверсант абвера. Суперагент Скорцени против СМЕРШа - Николай Куликов Страница 8

Октябрь 1944 года, район Смоленска.

Когда агент абвера Яковлев по кличке Крот почувствовал махорочный дым и в голове его мелькнула мысль о молодом солдате-разгильдяе из оцепления, то от истины он был в общем-то недалек. Только солдат этот был уже не молод, успел понюхать пороху на фронте и к подразделению контрразведки «Смерш» был прикомандирован совсем недавно. Звали его Зыкин Алексей Иванович, имел он звание младшего сержанта и на фронте командовал отделением связистов. В Смоленске лечился в госпитале, куда попал после тяжелого осколочного ранения в живот. К счастью, врачи сумели поставить солдата на ноги: он не сомневался, что после излечения и выписки снова вернется на фронт, в свой полк. Но совершенно неожиданно младший сержант Зыкин попал в тыловую часть. Прямо из эвакогоспиталя его и еще нескольких солдат-фронтовиков, тоже выписанных после излечения, обмундировали по полной форме и направили в распоряжение военного коменданта города Смоленска. В комендатуре их уже дожидался молодой старший лейтенант, который с веселым блеском в глазах представился:

— Старший лейтенант Васильев! Поздравляю с началом службы в доблестном 23-м отдельном батальоне контрразведки «Смерш».

— Вот так номер! — даже присвистнул кто-то из прибывших. — Это что же, шпионов и диверсантов будем ловить?

— Вроде этого! — бодро отвечал старлей. — А если всерьез, то все узнаете в свое время, по прибытии в воинскую часть.

— Обед нам сегодня дадут? — задал вопрос совсем молоденький солдатик.

— Обязательно дадут! Потом догонят и еще добавят! — пошутил Васильев. — А сейчас — за мной, не отставать!

Во дворе комендатуры их ждал грузовой автомобиль — довольно новая отечественная полуторка, свежевыкрашенная в защитный цвет и с брезентовым верхом. Так началась новая глава в военной биографии Алексея Зыкина. А уже на следующую ночь он оказался вместе со своей ротой в том самом оцеплении, где позволил себе пару затяжек махоркой — в нарушение строжайшего приказа: «Не курить!» Вообще-то Зыкин был солдат дисциплинированный — да в «Смерш» кого попало не брали, — просто не проникся до конца важностью и спецификой новой службы. «Будут всякие тыловики, на фронте пороху не нюхавшие, боевому сержанту указывать! — возмущенно подумал он, когда ротный старшина распределял и инструктировал бойцов, каждого на своем участке оцепления. — Посмотрел бы я на тебя под бомбежкой и артобстрелом на передовой — это не в тылу по лесам всякую сволочь вылавливать!» Уже потом, после нескольких часов томительного ожидания, не выдержал Зыкин, отошел от своего более опытного напарника-оперативника в сторонку, якобы по малой нужде, а на самом деле курнуть «втихаря». Тут-то на него чуть не напоролся немецкий агент Крот, хотя, если бы напоролся, — кто знает, как бы все обернулось? Эта засада с оцеплением, выставленная вокруг места приземления немецких агентов-парашютистов, была организована, конечно, неспроста. Помогла, как это часто происходит в практике работы органов контрразведки, вроде бы случайность. Но, как говорят сами чекисты, ничего случайного в их работе не бывает. Недаром начальник отдела контрразведки подполковник Горобец любил повторять подчиненным:

— Случайность, товарищи, есть непознанная закономерность — так нас учит философия, а это наука серьезная.

…За три дня до выброски вражеского десанта под командой Яковлева в одном из райцентров Смоленской области появился высокий военный лет тридцати: в шинели с погонами капитана Красной Армии, в офицерских яловых сапогах и фуражке, с армейским вещмешком за плечами — ничем подозрительным он не выделялся. Но во время обычной проверки документов его задержал военный патруль, в состав которого входил оперативный работник-смершевец (что являлось тогда распространенной практикой). Сработала система специальных секретных контрольных меток и знаков, которую применяли органы контрразведки на бланках различных воинских документов: командировочных предписаниях, продовольственных аттестатах, справках из госпиталей и т. д. В этих бумагах проставлялись секретные обозначения, которые периодически менялись: лишняя или, наоборот, умышленно не напечатанная точка; не там проставленная запятая или точка вместо запятой; пропущенная как бы случайно буковка в слове и тому подобное. Этот нехитрый, но эффективный прием позволял выявлять и обезвреживать немало вражеских агентов. В данном случае задержанный «капитан» был немедленно доставлен под конвоем в Смоленск, в отдел контрразведки «Смерш». Допрос вел заместитель начальника отдела Миронов — крепко сбитый, коренастый мужчина лет сорока, с выбритой наголо головой. Кроме обычной гимнастерки с майорскими погонами и галифе, заправленных в сапоги, на нем была теплая безрукавка-телогрейка: в полуподвальной комнате для допросов было прохладно, печь еще не топили. Перед Мироновым на столе лежали изъятые у задержанного документы на имя Иванова Петра Ефимовича, в том числе удостоверение личности комсостава Красной Армии и партбилет.