Балатонский гамбит - Михель Гавен Страница 7

— Прохорова, ты что, не понимаешь, что патроны беречь надо? А ты куда палишь? Ты снайпер или кто?

— Что-то ты разошелся, Степан Валерьяныч, — спрыгнув с машины, Наталья окликнула знакомого командира роты. — Кого разносишь по кочкам?

— О, Наталья Григорьевна, давненько не виделись. От генерала к нам?

Высокий, скуластый, с неизменным биноклем на груди, капитан Иванцов вразвалку подошел к ней, протягивая вперед длинную, с коричневой кистью, руку.

— Здравия желаем, Наталья Григорьевна, — всю мрачность точно развеяло, капитан заулыбался.

— Здравствуй, Степан Валерьяныч, — Наталья пожала его руку. — Что, поранили?

Она заметила, что вторая рука у капитана перевязана.

— Да так, царапнуло, — отмахнулся он. — Тут свои похлеще немца доведут, пожалуй. Вот ты посмотри на нее, — он показал на невысокую девушку, которая стояла навытяжку, опустив руки и грустно склонив голову.

— Это снайпер называется. Чему ее только учили в школе? Сейчас для снайперов самая работа, к обороне перешли. А она все мажет и мажет.

— Так у тебя ж другая снайперша была? — Наталья удивилась. — Комиссовали, что ли?

— Ну да, Федулова. Да куда ее комиссовать? — он махнул рукой. — Била исправно, ни одного промаха, интуиция, глаз-алмаз. Поранили ее. Так что в госпиталь отправили. А вместо нее кого прислали? Одно название — снайпер. Горе луковое. Руки тонкие, дрожат, вся издергалась. Никакой внимательности, выдержки, психует, и все тут.

Наталья подошла к девушке. Та испуганно взглянула на нее. «Глаза хорошие, умные, добрые», — сразу мелькнула мысль.

— Как фамилия? — спросила как можно мягче.

— Боец Прохорова, товарищ лейтенант, — ответила та тоненько, того гляди, заплачет.

— Какой это боец, — не унимался Иванцов. — Это же слезы одни, а не боец.

Он отошел к разбитому дому, около которого две санитарки перевязывали раненых, что-то спросил у одного из них, по звездочкам — лейтенанта, видно, командира одного из взводов.

— А зовут как? — спросила Наталья девушку.

— Надежда… я, товарищ лейтенант, — она все-таки не удержалась и слезы потекли, — всю войну на фронт рвалась, да не пускали, в писарях держали, почерк у меня хороший. Но я же хочу, чтоб от меня польза была, я школу-то давно закончила, да опыта нет, все никак не могу привыкнуть.

— А сама откуда?

— Из Волхова я, это под Ленинградом, — ответила она. — У меня там мама была, она учительница. В Ленинград ушла, а потом — ни слуху ни духу. Ни словечка не пишет. Так что верно, одна я осталась теперь.

— Я тоже из Питера, — Наталья улыбнулась.

— Я ей винтовку Федуловой дал, — снова подошел Иванцов. — Ты же знаешь, что это за винтовка, Наталья Григорьевна, это же не винтовка — песня. Ее в музей отдать, а ей и винтовка не помогает. Вот только слезы лить, — он с укором покачал головой.

— Довел человека, Степан Валерьянович, — упрекнула его Наталья. — Воспитательной работой заниматься надо, а не только результаты требовать. Девушка только на фронт прибыла, растерялась, стесняется, а ты ее запугал только, и все.

— Я, Наталья Григорьевна, сам из деревни. А начальство требует, чтоб снайпер норму давал. А у меня только расход патронов и больше ничего. Ты небось к полковнику Чижову? — спросил, успокоившись.

— К нему. Подбросишь до дивизии, Степан Валерьянович? Хоть на телеге, а то ноги отобью пешком идти, — попросила Наталья. — До тебя на попутке добралась.

— Устроим, Наталья Григорьевна, — кивнул тот. — Сейчас Харламыча кликну.

— Я к полковнику съезжу, поручение генерала выполню, — Наталья обернулась к девушке, — а потом к вам вернусь, так мы с тобой чайку попьем, потолкуем. Успокоиться надо, тогда все на место встанет. Поначалу у всех не получается. Вот я с детства по-немецки говорю лучше, чем по-русски, можно сказать. А как первый раз на допрос вызвали, так я, как умная собака, все понимаю, а сказать не могу, язык приклеился. Но потом освоилась, привыкла. Степан Валерьяныч, — крикнула она капитана, — у тебя чайку для меня найдется?

— А как же, Наталья Григорьевна, — ответил тот. — Для тебя у нас все найдется, золотце. Как Харламыч тебя отвезет, так сразу и скажу ему, чтоб занялся.

— Договорились, Надя? — Наталья тронула снайпера за рукав.

— Так точно, товарищ лейтенант, — ответила та в явном замешательстве.

— Меня по имени можно. Наташа и все. Ладно? А на Валерьяныча ты не дуйся, он командир хороший, заботливый, таких бы побольше. К женщинам не пристает, уважает их, опекает. Вы с ним еще подружитесь, я уверена.