Минус Финляндия - Андрей Семенов Страница 54

— В самом деле, мой господин, — поддержал майора Мааруф. — Когда мы расстались с вами полтора года назад, ничего не обещало нашу встречу здесь, в России.

— Это не Россия, — поправил Коля. — Это Украина.

— Какая разница? Расскажите, как вы тут очутились?

Коля наморщил лоб. Он не знал, что рассказывать. Все то, что произошло с ним за последние пять месяцев, сейчас казалось ему настолько совершенно неправдоподобным. Расскажи ему кто-нибудь нечто в этом роде, он сам же первый бы и не поверил, что так может быть на самом деле.

— Это долгая история, — ушел он прямого ответа. — Ну а вы, Мааруф, как здесь очутились?

— Очень просто, — не сморгнув, ответил капитан. — До оккупации я служил во французском иностранном легионе в том же капитанском звании, что и сейчас. В Лондоне я пришел на вербовочный пункт, рассказал, кто я и где служил, в каких боевых действиях принимал участие. Мне не сразу поверили, направили в тренировочный лагерь для прохождения тестов по стрельбе, минно-взрывному делу, физической подготовке и разведывательно-диверсионной работе. Я сдал все тесты на отлично, был принят в число коммандос и восстановлен в звании. Неполный месяц назад я прибыл на ваш фронт в составе военных наблюдателей в соответствии с международным соглашением, которое заключили мистер Черчилль и мистер Сталин.

— А в Лондон-то вы как попали?

— Еще проще, чем в коммандос. Я объяснил Валленштейну-старшему, что стал тяготиться службой у него, хотя дело тут и не в деньгах. Рассказал ему, что я, кадровый офицер, гораздо больше пользы смогу принести на войне, а не в нейтральной стране. Рассказал, что Гитлер — наш общий враг, которого надо бить. Господин Валленштейн-старший с большим пониманием отнесся к моим убеждениям, послал меня в Лондон с конфиденциальной корреспонденцией и даже дал денег на первое время.

— Хорошо, — Коля кивнул. — А как же вы оба оказались на переднем крае без охраны? И мало того, что вы в английской, а не в советской форме, так еще и с пулеметом! Откуда у вас пулемет?

Моше сдвинул берет на затылок и поправил повязку на глазу.

— Мы с Али — военные наблюдатели. Есть межправительственное соглашение между Соединенным Королевством и Советским Союзом, в соответствии с которым советское командование обязано предоставлять нам все необходимые сведения о ходе боевых действий и о боевой мощи вашей армии. Мы посчитали, что на переднем крае, в непосредственной близости к противнику, мы сможем получить наиболее полное представление о Красной армии, ее солдатах и офицерах. Сегодня утром, с разрешения командующего армией генерала Черняховского и в сопровождении двух его адъютантов, мы прибыли в расположение соседнего батальона Никто не мог предположить, что именно в этот момент немцы перейдут в наступление. При поддержке танков они сначала выбили вашу роту из той траншеи, которую она захватила и обороняла. Потом танки повернули на тот батальон, в котором находились мы с капитаном. Он был укомплектован новобранцами, которые не имели должной стойкости. При виде танков они бросили позиции и побежали. Остались только офицеры и коммунисты. Один адъютант убежал вместе со всеми, второй был убит. Мы с Али увидели брошенный пулемет и пять коробок с лентами. Нам стало жалко бросать такое хорошее оружие, и мы решили дать бой. За траншеей было отрыто несколько стрелковых ячеек. Мы заползли в одну из них вместе с пулеметом и накрылись плащ-палаткой, предварительно набросав на нее земли и травы. Мы вели наблюдение за ходом боя и подключались в решающие моменты. Вместе с пулеметом Али подобрал три противотанковых гранаты. Когда на нас пошел один танк, он выполз из ячейки, добрался до траншеи и оттуда метнул гранату. Как вы видели, очень удачно. А я со своего места расстрелял его экипаж. Можете убедиться, все пятеро возле танка, никто убежать не успел.

— И вы вдвоем держали этот участок фронта?! — удивился Коля храбрости англичан. — Только вдвоем?!

— Видите ли, мой господин, — вставил свое слово Мааруф. — Нам с Даяном нельзя попадать к немцам в плен. Даян — еврей, а я — араб, что для немцев почти одно и то же. В плену мы не доживем даже до газовой камеры. Поэтому у нас с ним не оставалось иного выбора, кроме как оборонять занятую позицию до последнего патрона. А еще нам действительно было жалко оставлять бошам такой хороший пулемет. «Максим» в обороне значительно превосходит немецкий МГ.

Даян, прищурив свой единственный глаз, посмотрел на Колю и изрек:

— За этот день и за этот бой, Николас, вас и вашего командира непременно представят к званию Героя Советского Союза Насколько я знаю, это самая высшая награда в вашей стране. Мы с капитаном напишем подробный отчет о том, что видели загсегодняшний день.

Коля не был готов становиться Героем второй раз, поэтому только хмыкнул.

— За этот день я не получу ничего. Наша рота — штрафная. А так как меня не ранило, то я даже не буду переведен в нормальную стрелковую часть. Да и мой командир не получит ничего, потому, что вести роту в бой — его прямая обязанность. Никакого героизма тут нет. За повышенный риск у него идет льготная выслуга, вот и все.

— Но это же несправедливо! — воскликнул Мааруф, когда майор перевел ему слова Коли.

— Справедливо, — возразил Коля. — Мы сами делали свой выбор. Я штрафную роту выбрал добровольно.

— Погодите, погодите, — Мааруф задал главный вопрос, который из вежливости не решался озвучить раньше. — Вы сами утверждаете, что добровольно выбрали штрафную роту. Вы — не финн?!

Награда нашла героев. Утром следующего дня у Черняховского состоялся разговор с командующим фронтом.

Рокоссовский сам позвонил в штаб Шестидесятой армии:

— Иван Данилович, что за чепуху ты мне прислал?

Накануне вечером вместе с ежедневной оперативной сводкой генерал Черняховский действительно подписал наградной лист и рапорт, в котором описывался дневной бой. Все документы этой же ночью были доставлены в штаб фронта.

— У нас вчера был бой местного значения, товарищ маршал, — стал пояснять командарм. — Люди дрались геройски. Надо бы отметить солдат и офицеров.

— Ты тут двоих к Герою представляешь…

— Так точно, товарищ маршал. Два человека, действуя пулеметом из укрытия, сдержали два батальона противника. При этом ими был подбит танк и уничтожено до полуроты немцев.

— Я тебя не про их подвиги спрашиваю. Ты фамилии на своем представлении читал или подмахнул его не глядя, в том виде, в каком его составил твой начальник штаба?

— Так точно, товарищ маршал, читал.

— Ты что, с ума сошел? Ты кого к Герою представляешь?

— Тех, кто отличился в бою, товарищ маршал, — растерялся генерал, не понимая, в чем он провинился.

— Ты англичан!.. Ты иностранных подданных представляешь, вот кого! Ты представляешь иностранцев к высшей награде Советского Союза! Ты в политику полез! Ты это понимаешь?

— Виноват, товарищ маршал. Я думал…