Экипаж "черного тюльпана" - Олег Буркин Страница 5
Экипаж "черного тюльпана" - Олег Буркин читать онлайн бесплатно
В открытую форточку влетает суховей, высасывая накопившуюся на высоте прохладу. Саша провожает пассажиров и через пару минут появляется снова:
— Пошли, нас приглашают в гости.
— Саша, как командарм выносит воздушную акробатику?
— Его сегодня не было. Штабные прилетели, что-то готовят здесь. Завтра утром привезем хозяина.
— Так этот взлет в Кабуле был посвящен мне?
— Нет, старик. Здесь никого этим не удивишь. Конечно, с начальством старайся плавней, ласковее… Тебе же я показал, на что способна машина. Это не мое изобретение, кто первый стал крутить эти развороты — не знаю. Главное — не перекручивай, не теряй скорости, чтобы самолет не опускал нос в момент создания крена и не завалился на крыло. Думаю, тебе этого объяснять не надо. В полетах на пределе, как в перевернутой картинке — все наоборот… — окончил Саша инструктаж и стал думать о чем-то своем.
В Кундузе тридцать пять градусов. Среди светло-голубых комбинезонов экипажа я в своем темном одеянии и с бледным лицом кажусь пришельцем. На самом деле я здесь человек желанный: чем быстрее освоюсь, тем скорее одесский экипаж будет собирать свои чемоданы домой.
Мы идем к пристройке, прикрытой буро-зеленой маскировочной сеткой. Сетка натянута на столбах, огораживающих дворик. Внутри — небольшой бассейн с водой, при виде которого у меня заныло в груди. Я — Водолей, этим все сказано. Не смея верить в то, что нам разрешат здесь окунуться, рассматриваю дощатый столик, стулья, резиновый шланг, из которого вода стекает в бассейн.
Из задней двери домика появляется девушка, скорее всего — хозяйка торговой точки (с противоположной стороны вход в магазин), похоже, узбечка: черные волосы собраны на голове в узел, кругленькое личико сияет улыбкой. Она спешит к Ласницкому, и он обнимает ее.
— Маринэ, а меня? — гудит Боб, выставляя вперед небритый подбородок. — Кто ж так целует? Если бы нас с тобой увидели в Одессе, все бы сказали, что я твой папа.
— Ты не папа, ты моя… мама. Молочка привез?
Все смеются. Боб вытаскивает из-под стола целлофановый пакет.
— Вот твое молочко, а это — наше… — Он передает пакет девушке, оставляя на столе ободранную армейскую фляжку.
Ребята уже сняли комбезы, разоблачаюсь и я, не дожидаясь приглашения, плюхаюсь в прохладную воду. Какое блаженство!
Припомнился армейский капитан, который летел в Союз в краткосрочный отпуск. Мы встретились на перекрестке: мы — туда, он — оттуда. Забрел к нам на огонек в Тузеле, уже тепленький — перепутал двери. Мы усадили его за стол, налили стакан. Он еще долго держался молодцом. Когда все уже попадали, капитан все решительнее трезвел, не хотел сдаваться и я.
Как только утренний свет начал пробиваться в окно аэродромной гостиницы, мы подняли наши стаканы. «Давай за главдуха», — сказал капитан, но я не понял. «Ты знаешь, кто главный душман в Афгане? Солнце… Наша война там — бред от перегрева. Душманская сковорода вытягивает все соки… Выпаривает все, даже мысли о смерти». Мы выпили, и он сказал напоследок: «Сковорода всех поджарит. И вас тоже, хоть вы будете ходить в голубом, чистенькими…» Да, после штабных мы тут самые чистенькие, всего лишь немые свидетели для тех, кто захлебывается потом и кровью. Наша смерть легка, она без злобы…
Ласницкий стоит на краю бассейна в плавках: «Ты что, думаешь, тебе сюда подадут?» Его тело почти такое же бледное, как у меня, и лишь лицо и шея — темны. По-моему, Саша не в ладах с солнцем, не то что его бронзовые ребята. Я подкручиваю свои трусы на манер плавок и выскакиваю из воды. Боб за столом открывает тушенку и маленькие баночки с колбасным фаршем. Маринэ расставляет стаканы. Ласницкий наконец-то представляет меня маленькой хозяйке:
— Марина — это будущий командир нашей пятерки Дрозд. Прошу любить так же, как и нас.
Девушка протягивает ручку, ее дивные глаза искрятся, но вот смысл сказанного доходит до нее, и она, растерянно моргая, смотрит на Сашу:
— Что, неужели замена? — Она поворачивается к столу, бессмысленно переставляя стаканы. — Ой, ребята, я так рада за вас!
Боб наливает из фляжки в стаканы на традиционные полтора пальца. От минералки спирт становится бледно-синеватым, теплым, до одури противным… Ласницкий поднимает стакан:
— За нас?
— За нас! — вторит ему Боб. — За нашу маленькую хозяйку.
Марина (по-узбекски, скорее всего, — Малика; Маринэ — выдумка Ласницкого), зардевшись, поднимает стакан с минералкой, и я вижу, как непрошеная влага дрожит в ее глазах.
Все дружно хрустят зеленым луком, сдабривая хлеб теплыми кусочками говяжьей тушенки. Боб наливает по второй за мои взлеты и посадки, потом мы ныряем в воду, наливаем третью. Третья — всегда молча, за тех, кто уже никогда не поднимет вместе с нами стакан. Здесь, в тени тента, в продуваемом через сетку ветрами пространстве — наш маленький мир, где время затерялось в азиатском календаре, и все, что есть на свете помимо нас, перестает существовать, и все, что было глубоко спрятано — снова приобретает значение и смысл.
Эти парни — замечательные, а эта маленькая Маринэ — просто восточная загадка. Она ловко управляется своими ручками, она старается, чтобы мы остались довольны. Я ищу в девушке то, чему не могу найти определения и что очень похоже на пронзительные, успокаивающие звуки восточной музыки. Маринэ — ей, пожалуй, больше подходит, чем русское — Марина…
Ласницкий обнимает девушку за плечи, что-то шепчет ей, и они исчезают в домике. Второй пилот Саши подошел к столу, наклонил фляжку над стаканом.
— Жека, ты до трех считать умеешь? — слышу я грозный окрик из бассейна. Боб как мячик выскакивает из воды, по его громадному волосатому торсу стекает вода.
— Боря, я ж сегодня «не в седле», мне можно…
— Кто тебе сказал? Может, я?
Пилот растерянно моргает глазами и с обиженной миной отходит от столика. Фляжка летит в полиэтиленовый пакет, а содержимое стакана — в высохшую траву. Не часто увидишь — офицеры беспрекословно слушаются прапорщика. Но это их личное, можно сказать, семейное дело.
Я задремал, и когда открыл глаза, увидел Ласницкого за столом. Он пил минералку, и я подошел, чтобы смочить себе горло.
— Как хозяйство, нравится? — спросил Саша. Я развел руками, мол, нет слов.
— Принимай, будешь пользоваться. Девушка тоже твоя.
— Шутишь?
— Нет, Леня. Такой закон. Тому, кто тебя сменяет, оставляют все. Автомат, комнату, керосинку, сковородку… Я отдаю самолет, вместе с командармом. Ноль пятый здесь везде уважают, ты скоро поймешь это…
— Подожди, но Марина, кажется, не примус?
— Старик, но и ты прибыл не на одесский пляж. Думаю, разжевывать тебе не надо…
Время клонится к вечеру, жара спадает, неодолимо тянет на сон. Как раз в такое время обычно прибегает посыльный. Не успеваю подумать, как является солдатик: «Ласницкому срочно вылет!»
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments