Дневник немецкого солдата. Военные будни на Восточном фронте. 1941 - 1943 - Гельмут Пабст Страница 48

Теперь мы располагаемся в непосредственной близости от полка, недалеко от дороги. Пыль, поднятая от движения по дороге, густыми клубами идет на нас. Телефонисты сидят с высунутыми языками. Они смотрят на меня из-под тяжелых, как у датских догов, век. Этот палящий зной кого хочешь вымотает. Ситуация в воздухе не улучшилась. Главная линия фронта, от этого факта не уйдешь. А здесь мы даже не на одном из самых критических участков. К востоку от нас, где фронт делает дугу к О., слышен его уже более серьезный гул. Чем меньше сказано о южной части города, тем лучше.

Фронт перемещается, даже наша собственная позиция непостоянна. Судьба решит, кто будет погребен в этом конфликте.

За ночь дивизия заняла еще один сектор полка еще дальше вправо. Неприятель отступил в отдельных местах. Мое отделение разведки вскарабкалось на высокую ель, чтобы помочь обеспечить временную систему светового обозначения целей. Сообщили, что на правом фланге прорвались две вражеские части, каждая из которых численностью в сто пятьдесят человек. Некоторые из них были уничтожены, по большая часть ушла в леса для усиления партизан. Два кавалерийских эскадрона появились у нас в тылу и пытаются установить контакт с противником через нашу линию фронта.

Обычно партизаны не атакуют боевые части, но мы должны принять меры предосторожности. Конечно, мы устраиваем облавы на партизан и дозоры регулярно выставляются в тылу наших боевых эшелонов, но что толку? Обливаясь потом и донимаемые комарами, наши с боем пробиваются через густой подлесок, они хлюпают болотами и тянутся по тропам в зеленом полумраке лесов. Они выглядят экзотично с пулеметами на плече и пулеметными лентами вокруг шеи, но они немногого достигли. В лесах они даже не сравнятся с русскими. Прошлой ночью два типа их кавалерийского эскадрона промчались по большаку мимо вагона с боеприпасами 11-й батареи. Прежде чем наши парни проснулись и осознали, что происходит, они уже исчезли.

В ранние часы этого утра и до середины дня был слышен сильный шум боя к юго-востоку, где фронт отступает.

Стало спокойнее. Идет подготовка к смене позиции. День ото дня голубое небо заполняют истребители. Штурмовики со сверкающими красными звездами с ревом проносятся над верхушками деревьев, как будто хотят подстричь их своими голубыми фюзеляжами. Мы стреляем так быстро, как только можем, но негодяи хорошо вооружены и защищены. Этим вечером самолеты на тяжелом топливе час за часом совершали регулярные рейсы в тыловой район. Выглядело так, будто они открыли официальный воздушный коридор. Поскольку они не сбрасывали много бомб, то, вероятно, совершали масштабные транспортные рейсы.

10 августа 1943 года. В течение нескольких появившихся у меня пауз я пытаюсь упорядочить эти написанные мной страницы с середины июля и до настоящего времени. Иногда я встаю и прогуливаюсь к Врену, который остается дальше в лесу, точнее в подлеске. Он поворачивает свою красивую голову, заглядывает в мой карман и осуждающе толкает меня мордой, если ничего там не находит.

Вчера вечером опять была необычная активность в воздухе. Проходил час за часом, но с той разницей, что на этот раз иван разбрасывал вокруг бомбы. Мы не могли даже зажечь сигарету. Большая часть бомб плюхалась в болото, но это выглядело так, будто напряжение вслед за воем в воздухе не спадало.

Вчера вечером было попадание в передок 11-й батареи. У них был тяжело ранен один человек. В 19.30 они перебрались на лучшую позицию. В 22.00 нами получен приказ о смене позиции утром. Мы следуем по дороге с 6.00.

Мы без передышек катимся по большому шоссе в направлении к К. Повозки следуют с интервалами в сто метров. Из них торчат ветки, и даже головы лошадей украшены зеленью, которая покачивается в такт их шагов. Самолеты все время над нами – как наши, так и вражеские. Шум их машин нарастает и затихает, изменяясь от высокого тона до низкого, когда они кружат друг за другом или пытаются увернуться от выстрелов зенитной артиллерии. Звук повышается до высокого, угрожающего визга, когда они пикируют на дорогу. Дым от бомб смешивается с грибовидными клубами дыма от наших снарядов, которые пролетают над тыльной стороной леса и над городскими кварталами. По всему горизонту поднимаются молчаливые темные языки пламени. Перед нами картина обожженной земли.

В 14.30 мы сделали первый привал. Это было к западу от К., в небольшом лесочке. Полосы укрытий с каждой стороны дороги образовывали один большой временный военный лагерь. Лошади со вздутыми животами лежали скрючившись у обочины дороги. Те, которые еще были живы, шарахались в ужасе.

На трудных участках дороги возникали обычные заторы. Лошади выбивались из сил, когда тянули перегруженные повозки через убийственные пески, через глубокие прогалы в трясине болот и по разбитым бревенчатым дорогам.

Один раз длинные колонны встали. Когда я наконец пробился в головную часть колонны, то увидел там несчастную крестьянскую подводу, застрявшую в грязи. Она, конечно, была перегружена. Бедная лошадь стояла, тяжело дыша, с раздувающимися боками, по ее брюху катился пот. «Конь капут», – причитала женщина, держа пучок травы перед его носом. Тогда даже я пришел в бешенство.

Когда наши собственные возницы подошли к трудному участку, они сели на лошадь без седла. Удар кнутом по заду лошадям в упряжке, несколько ободряющих слов, и лошади вытягивают. Это все проделано спокойно, в отличие от шума и криков в походных колоннах с лошадьми. Русские бьют своих лошадей, чтобы поднять; и они совершенно не имеют понятия, как обращаться с нашими более рослыми лошадьми.

В 19.30 мы повернули в лесистую местность для ночного отдыха. Она открылась перед нами через несколько сот метров, и мы обнаружили себя на краю лиственного леса, похожего на лесопарк, чьи древние деревья затеняли заросший луг. Небольшой крутой склон вел к чистому потоку. Сумерки опустились мягко и медленно, и на горизонте синева смешалась с красным огнем. Мы отбросили одежду и погрузились в теплую воду, в то время как первые звезды поднялись над нами. После всего этого шума, пыли и жары этот час стал необыкновенно чудесным.