Тайна президентского дворца - Эдуард Беляев Страница 48

Достойные проявлялись исподволь и не сразу. Гамбит, как окажется впоследствии, долгой нешахматной партии под названием «награждение» пришелся на середину дня 28 декабря. Начало положил генерал Юрий Дроздов. Меня поразил один штрих в рассказе Юрия Ивановича об этих минутах. Привожу его: «Помню, что во всех докладах командиров штурмовых групп в адрес солдат и офицеров подразделений поддержки ВДВ подчеркивалось — претензий к десантникам нет, молодцы. Лица командиров групп разведчиков-диверсантов изменились. Посуровели. Их опалил огонь войны, ведь даже скоротечный бой оставляет в душе отпечаток на всю дальнейшую жизнь. Я сел писать подробную шифровку в Москву. Она заняла несколько страниц. В ней были перечислены наиболее отличившиеся при штурме дворца Тадж-Бек сотрудники групп „Гром“ и „Зенит“, а также десять офицеров и солдат „мусульманского“ батальона. Это было мое предложение».

То, что лица посуровели, — будем считать литературным приемом генерала. Некоторые из тех, кто в городе «наводили шорох» — а мы знаем, как все происходило, — могли прибыть на доклад и с заспанными глазами, и с помятой щекой. Кто возвернулся из дворца, надо полагать, имели измордованные физиономии. Но усредненный образчик облика, допускаю, был-таки посуровевшим и опаленным огнем брани — в смысле боя, конечно же. По сложившейся традиции, генерал-чекист отплевывается за всех, кто вольно или невольно попал в поле его зрения и сферу его деятельности. Таковы незыблемые правила доносительства, и Юрий Иванович им строго следовал. Поэтому считал себя обязанным подать рапорт с умилительным указанием, что «претензий к десантникам нет и что они — молодцы».

Скупая похвала. Любой нормальный дядька вправе спросить — а тебе-то какое дело, товарищ генерал, до десантников, даже если Дроздов уточнял задачу Востротину: это не твоя ипостась и не твоя, стало быть, это забота. Куда несет вас, куда заносит, генерал? Вы бы лучше за своими, «недобрыми молодцами», присмотрели. Глядишь, и уберегли бы их от грабежа разбойного и от позорища, нанесенного родной фирме.

Или этот вот пасс — номер два. «В ней были перечислены наиболее отличившиеся при штурме дворца Тадж-Бек сотрудники групп „Гром“ и „Зенит“, а также десять офицеров и солдат „мусульманского“ батальона». Понятно, если бы так писал полковник Колесник — по данному ему праву и обязательству руководителя операции. Ему, командиру и единоначальнику, и все полномочия: и оценки давать, и акценты расставлять, и представления писать на проявивших себя в бою. Хотя в этом месте о много большем надо говорить. А именно: полковник Колесник отбирал людей — офицеров, сержантов, солдат — для выполнения предстоящей боевой задачи. Он опекал их постоянно и ежедневно, обучал на стрельбище, полигонах и в классах. Прослеживал, вплоть до того, как они питаются, проводят досуг. Изучал характеры, морально-деловые и профессиональные качества. Он их знал. Они знали его. Такое естественное, не панибратское братание отражает суть того явления, которое в армии воспринимается по отношению к начальнику как «отец-командир». Такому офицеру верой служат. От того и Родине-матери покойнее.

У генерала Дроздова десятилетия службы прошли в сумрачном таинстве, он — человек, службой глубоко запрятанный не только от людей, от самого себя. Он большую часть служебной деятельности по фамилии и имени — и не Дроздов вовсе. И ничего в том нет скверного, «специфика» обязывает. Но… Никогда не выходя условно из стен КГБ, в «застенках» Комитета он занял свое место аккурат накануне декабрьских событий. Из собранных для штурма офицеров он никого и в глаза не видал, и его никто из них не примечал. За те пару дней, а по существу, несколько часов, что он был около чекистов, было физически невозможно узнать что-либо путное о пригодности бойцов к операции. Можно, конечно, «отплюнуться»: дескать, что там изучать — они все, как на подбор, орлы, давно проверены! Но факт остается фактом: навряд ли Юрий Иванович был знаком хотя бы с пятью офицерами из полутысячного отряда ГРУ. Поэтому товарищ Дроздов не руководил, он распределял обязанности. А это разнится — как небо и земля. А не управляя боем, в чем, думается, штурмующим изрядно повезло, засел за распределение и назначение Героев…

Однако шустрые эти хлопцы из КГБ. «Синие чулки», и довольно неряшливые — мордашки макают в чужую сметану. Прямо-таки котята, по обыкновению числящие себя львиным прайдом. Это ведь что получается, если «трубить по Дроздову»? Вначале КГБ видел в своих рядах тринадцать Героев Советского Союза. Потом сошлись на семи. Наградили трех. А у соседей подглядели только десять достойных — и среди них ни одного Героя.