В августе 1941 - Александр Оришев Страница 48

Таким образом, приказ Ставки был выполнен: к 26 августа армии Закавказского фронта вышли на линию Хой — Тебриз — Ардебиль, к 29 августа — Урмия — Марага — Миане, а к 30 августа — Зенджан — Решт. К концу боевых действий (31 августа) они вышли на линию Мехабад — Казвин. Одновременно 53-я ОСАА вышла на рубеж Сари — Дамган — Сабзевар и продвинулась за Мешхед. Красная Армия вышла на рубежи, откуда стала угрожать иранской столице. Реза-шах Пехлеви был поставлен в еще более тяжелое положение.

Наследный принц Мохаммед Реза, сын Реза-шаха, в своих мемуарах следующим образом оценивал те события: «Иранская армия была застигнута врасплох, и наши солдаты подверглись бомбардировке в то время, когда они были в своих казармах. Наш небольшой военно-морской флот без предупреждения был потоплен, при этом были большие жертвы. Неудивительно, что мой отец, как и многие иранцы, считал, что союзники предали нас. Моему отцу казалось абсолютно невероятным, что союзники смогут нарушить нашу независимость и суверенитет. Если не считать нескольких небольших стычек, сопротивление иранской армии было безрезультатным. После того как закончился первый этап нападения, наши войска осознали, что сопротивление такому сильному противнику бесполезно» [322].

На самом же деле у иранцев были возможности для организации сопротивления. Тяжелый климат, плохие коммуникации, сложный рельеф местности сулили тяжелый и опасный поход для Красной Армии.

Но, тем не менее, иранские военачальники не использовали особенности ландшафта своей страны, создававшие выгодные условия для оборонявшихся. Например, советско-иранский театр военных действий вследствие пересеченности местности горными хребтами и большого его превышения — до 3000 метров над уровнем моря — являлся достаточно трудным для полетов боевой и разведывательной авиации. Резко снижал эффект бомбардировок меняющийся рельеф местности. Редкое расположение наземных пунктов, отсутствие заметных ориентиров затрудняло установление точного местоположения противника и осложняло ориентировку в воздухе. Высокие горы, занимающие более половины страны, вынуждали производить полеты на относительно большой высоте, чем затруднялась визуальная разведка войск в ущельях и горных серпантинах [323].

В первые дни операции, казалось, сама природа создавала благоприятные условия для оборонявшихся. В период с 24 по 28 августа атмосферные фронты над Закавказьем определялись вторжением с Запада холодных масс воздуха, обусловивших неустойчивый характер погоды, что значительно осложняло условия боевых вылетов советской авиации. Установившаяся в последующие дни высокая температура воздуха резко снижала скорость танков.

Иранские горы создавали препятствия для сухопутных войск, которые могли двигаться только по узким иранским дорогам, что создавало возможности для успешных засад. Горные цепи Северо-Западного Ирана шли перпендикулярно движению войск, что не позволяло разнообразить тактику и направление действий воинских контингентов. Наибольшую опасность в этом отношении представлял район, прикрывающий направление Ашхабад, Новый Кучан, Мешхед с перевалами Гаудан, Карабах, Алемли на высоте 2000–2200 метров. Некоторое беспокойство вызывал также перевал Муздеран, прикрывавший путь на Мешхед из Серахса.

В наиболее сложных географических условиях действовала 44-я армия. Но несмотря ни на что она выполнила свою двухдневную задачу за одни сутки. 20-я горнострелковая дивизия двигалась в направлении Херов — Кабах — Ахмедабад — Дорт-Евляр — Тарх — Миане, самым сложным для нее было преодоление Аджамирского перевала на Талышском хребте. И эта задача была решена.

Серьезными преградами для наступавших были многочисленные реки и ручьи, разлившиеся в результате прошедшего на севере страны незадолго до 25 августа ливня. Войскам трудно было найти надежные броды, в результате чего имелись потери среди личного состава. Не все бойцы имели навыки переправы через быстрые горные реки. Солончаки и особого вида почва, характерная для Северного Ирана, разбухала в период дождей и становилась труднопроходимой для транспорта.

Непривычно высокая температура воздуха вынуждала красноармейцев не только на частые остановки, но и приводила к резкому росту числа заболеваний гриппом и малярией, что не могло не сказаться на боеготовности советских войск. Так, города Маку и особенно Кередж благодаря развитому в стране искусственному орошению являлись постоянными и злостными очагами малярии.

Особенно тяжело пришлось частям 24-й кавалерийской дивизии под командованием полковника Г. Ф. Малюкова. Втянувшись в горы, они продвигались на юг вдоль скалистых вьючных троп. Бронеэскадрон, мотогруппа, а также весь колесный транспорт не смогли следовать за дивизией и были направлены на обходной маршрут [324].

Важным условием для успешного проведения операции являлось обеспечение контроля за турецко-иранской границей. Для этой цели частям, действовавшим на западном побережье озера Урмия, а именно 63-й горнострелковой и 23-й кавалерийской дивизиям, а также 236-й стрелковой дивизии была поставлена задача выставить сторожевые заставы на важнейших направлениях, шедших из Турции, и отдельные полевые караулы в тылах иранских погранзастав, не захваченных советскими войсками. 63-я горнострелковая дивизия, оставив два горнострелковых полка в районе Маку и Саадил и направив один артиллерийский полк в Котур, остальными частями сосредоточилась в городе Хой [325]. Таким образом, было обеспечено закрытие границы с северного побережья озера Урмия.