Черное солнце Афганистана - Георгий Свиридов Страница 42

Еще десять суток ареста Беляк заработал, увеличивая свой рекорд по пребыванию на «губе», ни за что. Просто так. А точнее из-за субботнего вечера, проведенного… с Лидой! Она, сама того не ведая, стала виновницей столь сурового наказания.

А началось все банально просто.

Александр долго не видел девушку. Больше двух недель. На танцах она не появлялась.

Возвращаясь с курсантами после уборки территории, Беляк заглянул на проходную. На контрольно-пропускном пункте дежурил земляк с Уфы. Александр помнил, что у него в записной книжке есть номер домашнего телефона Лиды.

— Можно позвонить? — спросил земляка.

— Только по-быстрому, пока никого нет, — ответил тот.

— Хорошо!

Беляк заглянул в свою записную книжку, набрал нужный номер, в трубке послышались длинные гудки. А потом раздался властный мужской голос:

— Полковник Золоторев слушает!

У Беляка от неожиданности трубка выпала из рук. Полковник Золоторев был начальником политического отдела училища. Александр подхватил трубку и осторожно положил ее на рычажки.

— Спасибо, земляк! — выпалил Александр.

И побежал догонять своих ребят. А в голове вертелись вопросы. Надо же! Кто бы мог подумать? Кем же она, Лида, ему, полковнику Золотореву, грозному начальнику политотдела, доводится? Дочь его? Сестра младшая? Родственница? Все эти вопросы он решил задать ей при первой же встрече.

Через неделю в клубе училища был вечер танцев. Молодежи собралось много. Лида появилась в зале в самом конце вечера. Увидев ее, Беляк поспешил навстречу.

— Привет!

— Привет, Саня, — ответила она с приветливой улыбкой. У Александра стало тепло на душе, он почувствовал, что и Лида рада его видеть, что, может быть, и пришла она на танцы ради короткой встречи с ним…

Оркестр заиграл вальс, и они закружились в танце, ни на кого не обращая внимания, словно только они одни и были в зале.

— Ты мою Зинку здесь не видел?

— А она кто такая? — спросил Александр.

— Сестра старшая! Она тут должна быть со своим Юриком. Он на четвертом курсе.

— Ни ее, ни его не знаю, — признался Александр.

— Познакомлю тебя с ними обязательно, — сказала Лида.

— Потанцуем танго? — предложил Александр, когда оркестр снова заиграл.

— Нет, Саня! Я долго не могу быть, вырвалась всего на полчасика, — пояснила Лида.

— Тогда давай потихоньку сматываться.

— Давай!

А когда вышли и направились к проходной, она спросила:

— Ты мне звонил?

— Нет, — выпалил Александр.

И тут же, устыдившись, признался, что сказал неправду и задал давно вертевшийся на кончике языка вопрос:

— Кем тебе приходится Золоторев?

— Это мой отец, — спокойно ответила Лида и тут же рассмеялась: — Ты, Саня, наверное, растерялся, когда услышал в трубке его голос?

— Да, — признался Александр. — И сразу повесил трубку.

— А надо было просто сказать ему, чтобы подозвал меня. Он не страшный, мой папка! В следующий раз так и говори любому, кто из наших возьмет трубку: пожалуйста, позовите к телефону Лиду. Договорились?

— Договорились, — ответил Беляк.

Встречались они часто. За ротой, в которой служил Александр, была закреплена территория жилого городка, которую курсанты обязаны были содержать в чистоте. Зимой расчищали дорожки, убирали снег, летом — мусор, осенью — опавшие листья. Трудились обычно, после ужина до вечерней проверки. И Лида часто приходила именно в эти часы.

Она все больше и больше нравилась Александру. Нравилось ее ясное лицо, на котором выделялись темные блестящие глаза, во взгляде которых странным образом соединялись тихая задумчивость и веселая насмешка человека, уверенного в себе и знающего себе цену. И эта уверенность нравилась Александру. Он любил людей сильных и самостоятельных.

В конце мая выпала приятная оказия. Командир роты капитан Панков, носивший прозвище «Зорро», отпустил Александра Беляка и Валерия Коноплева в увольнение аж на целые сутки! Валера местный, сызранский, и их, местных, часто отпускали на побывку домой. Беляк заверил капитана, что в городе они будут вести себя прилично, а ночевать он останется у родителей Коноплева.

С Валерой они и отправились на вечер танцев в городской Дом Культуры имени Октября. Там была совсем иная атмосфера — без контроля со стороны офицеров, а сами танцы заканчивались глубоко за полночь. Валера был со своей девушкой, а Александр с Лидой.

Вечер удался. Натанцевались от души и радостно возбужденные проводили Лиду к генеральскому дому в жилом городке.

— А теперь ко мне домой! — повелел Валерий, обнимая за талию свою девушку.

Но на проходной Беляка остановил дневальный:

— Санек! Тебя ищут!

— Кто? — удивился Александр. — Я в законом увольнении на сутки.

— Не знаю! Весь курс подняли на ноги час назад, чтоб тебя разыскать.

Александр и Валерий оторопели. Настороженно переглянулись. Что могло случиться? Никаких грехов за собой Беляк не чувствовал. И в городе, во время увольнения, ничего они не натворили такого, чтоб весь курс поднимать с постели…

— Дуй в казарму! — посоветовал Валерий.

Беляк со всех ног пустился бежать через плац к своей казарме. По длинному коридору в канцелярию, к командиру роты, который всего несколько часов назад подписал ему увольнительную.

В столь поздний час в канцелярии горел свет. Капитан Панков зло ходил по кабинету. Увидев торопливо вошедшего курсанта, выпалил:

— Появился, голубчик?

— Товарищ капитан… — начал докладывать Беляк.

Но разгневанный командир роты резко оборвал его:

— Десять суток ареста! — и тут же, как бы спохватившись, добавил: — От имени командира батальона!

Через несколько минут Александра Беляка на дежурной машине увезли на улицу Советская 54, к массивному зданию, окна которого схвачены решетками, а над входом красуется вывеска «Гауптвахта».

Отправив Александра на «губу», капитан доложил по инстанции о том, что курсант Беляк найден, отправлен на гауптвахту, и дал отбой курсу, распорядившись прекратить поиски и возвратиться в казарму…

Никто не мог разобраться в причинах внезапно возникшей нервозной обстановки. Да офицеры и не стремился докопаться до сути. Отреагировали на приказ быстро и деловито. Нашли, наказали. Все чин чином.