Штрафбат. Закарпатский гамбит - Юрий Гайдук Страница 40

Катран, в котором вечером следующего дня нарисовался Мося и где был представлен Пулей собиравшейся там братве, мог посоревноваться по своей комфортности с лучшими катранами столицы нашей родины Москвы. Когда Мося сел за стол, ему тут же был предложен шикар-р-рнейший выбор напитков, в который не были включены ни знатная горилка, ни сливянка, ни местного выгона самогон из пророщенного зерна. Шнапс, водка, джин и самый настоящий французский коньяк, причем всё это за счет катранщика , который вел себя едва ли не по-королевски.

– После интереса , – отмахнулся от предложенной микстуры Мося и попросил свежую колоду карт.

– Сдаем только такими, – обиделся явно раздосадованный катранщик, однако приказал принести поднос с разбросанными по нему нераспечатанными колодами карт.

Мося выбрал приглянувшуюся ему колоду и бросил ее на стол.

– С кем играть будете? – поинтересовался катранщик.

– Да мне все равно, – пожал плечами сверхинтеллигентный Мося. – Мне бы только без штанов не остаться…

Когда напротив него сел низкорослый, рыхлый с виду мужичок лет на пятнадцать старше столь же невзрачного Моси, Виталик спросил как бы между прочим:

– Ну что, будешь на складку играть, на телеграф или все-таки решишься сыграть на счастье?

– Даже так? – удивился Рыхлый, напрочь подзабывший в годы войны довоенные законы профессиональных катал.

– А что нам терять, молодым, красивым да богатым? – блеснул золотыми фиксами Мося. – Давай-ка сыграем на счастье. Глядишь, и мне фортанет. Я уж, поди, с лета сорок третьего молитвенники в руки не брал.

– Дуракам да новичкам всегда пруха, – буркнул Рыхлый, оценивающим взглядом рассматривая Мосю.

– Бабы судачат, будто бывает и такое, – хмыкнул тот. – Ну что ж, начнем, пожалуй? Во что желаем перекинуться? Бурка, рамс, терц стос? Или, может, в очко перекинемся?

Не очень-то многословный Рыхлый, словно на больного, уставился уничтожающе-презрительным взглядом на фиксатого еврейчика-баламута, который даже не ведает, с кем садиться играть. Играть в очко или в того же петушка духовому западло, в них только вшивки да веселые нищие режутся. Бура тоже не для серьезных игроков, настоящий духовой, пожалуй, только стос уважает, хотя и рамс, и терс тоже пользуются уважением. Но для рамса с терсом необходима спокойная обстановка, тогда как стос играется очень быстро и в любой момент в случае какого-нибудь шухера может быть прервана. Впрочем, это фиксатое трепло, научившееся метать колоду, всего этого могло и не знать, так что Рыхлый только процедил сквозь зубы:

– Стос. – И тут же: – Ну так что, игра есть?

– Есть! Хотя лично я предпочитаю бурку, рамс или терц.

Вошедший в раж Мося лукавил. Он в совершенстве владел несколькими способами, чтобы обыграть противника в стос. Фраера, правда, называют эти приемы шулерскими, однако настоящие игроки просто «шансами».

При одном из наиболее распространенных шансов, так называемом «баламуте», карты располагаются в нужном порядке. Тасовка производится таким образом, что те карты, которые в нее всовываются, из нее же и вынимаются, после чего ставятся на прежнее место. При наработанной ловкости рук получается впечатление настоящей тасовки, а в конечном результате колода остается нетронутой. В некоторых случаях для этой же цели делается так называемый «клин»: те карты, которые при подобной тасовке должны остаться нетронутыми, слегка подрезаются с угла вдоль карты так, что карта становится несколько уже, и при тасовке вытаскиваются только те карты, которые не подрезаны.

Почти то же, что и «баламут», представляет из себя так называемый «пятерик», только сложнее, и предназначается для тех, кого нельзя взять на «баламут». Вместо клина часто делается так называемый «запус». Колода подбирается в нужном порядке и потом делится пополам – в одну часть собирают все нечетные карты, в другую четные. Четные карты слегка подтачиваются с концов лезвием или бритвой. При тасовке следует захватить ровно половину колоды, то есть шестнадцать карт, и вкладывать их так, что каждая карта попадает через одну на свое место. В следующий раз берется опять половина и опять всовывается через одну. При следующей перекладке карты снова попадают на свои места.

Такая тасовка требует большой сноровки, но идет очень быстро и дает полную иллюзию настоящей тасовки. Когда партнер снимает колоду, что может спутать игру, одна из половинок слегка сгибается в руке, а потом колода незаметно еще раз перекладывается на старое место.

При игре в стос чрезвычайно важно знать, какая карта падает в лоб, и правильно выбрать ее при подрезке. Для этой цели существует целый ряд способов. Так, например, из колоды выбираются все валеты и слегка сгибаются с углов. При подрезке стараются попасть под карту, на которой лежит валет, валет – «угадан».

Если колода новая, рубашку карты, которую подрезают, натирают воском до блеска при подрезке, когда колода снимается на рубашке, получается смутное отражение нижней карты, которая должна идти в лоб. В некоторых случаях на части карт, скажем, на всех фигурах , слегка делаются легкие надрезы или так называемый «ёрш», когда зазубренные края карт слегка натираются воском, который легко нащупать рукой подрезывающему. При такой подрезке карту держат несколько косо и «щупают» край верхней карты. Играющий уже может приблизительно ориентироваться в том, что карта упадет в лоб.

Кроме этих, наиболее распространенных «номеров» в загашнике каждого центровика , а именно таким и был Мося, был припрятан еще целый ряд «номеров», о которых никому никогда не рассказывается – это уже производственные секреты.

Проследив, как Рыхлый тасует карты, а тасовал он не по-фраерски, то есть склад боков, а складыванием концов в концы, Мося уже не сомневался, что его партнер выберет пятерик, и теперь ему самому следовало определиться с «номером» из своих производственных секретов. Однако для этого необходимо было проиграть несколько раз, чтобы мечущий уже знал расположение карт в колоде, принимал его в расчет при тасовке, чтобы уже затем можно было с легкостью бить противника в лоб .