Колеса ужаса - Свен Хассель Страница 39

Мёллер невесело засмеялся.

— Было б замечательно, если б могли!

— Для этого существует только одна уважительная причина: пуля в голове, — сказал фон Барринг.

— Может быть, это приложимо к Мёллеру, — вмешался Малыш. — А ко мне — нет. Я не мечтаю погибнуть от рук этих наглых степных бандитов!

Он приподнялся и крикнул в сторону Ивана:

— Эй, товарищ! Эй, русский! Русский!

Голос с русских позиций ответил:

— Чего тебе, немецкая свинья? Иди сюда, мы тебя кастрируем, фашистская собака!

— Иди сюда, паршивый цыган, я изжарю тебя на собственном жиру! — заорал в ответ Малыш.

С полчаса у них шел обмен самой непристойной бранью, потом гапутман фон Барринг прекратил его.

Над белой пустыней воцарилась тишина. Потом вдруг справа от нашей позиции раздалось: бум-бум-бум!

Пораженные, мы бросились в окопы.

— Что это, черт возьми? — спросил Бауэр, глядя на лес, где взрывались с оглушительным грохотом снаряды.

— Минометы, — усмехнулся Порта. — И притом наши.

Раздался еще один взрыв, и в ночь полетели осветительные ракеты.

— Готов держать пари, Иван получает то, на что напрашивался, — засмеялся Штеге. — Будь у нас парочка таких штук, мы бы задали им жару.

Минометы вели огонь всю ночь, не давая нам спать. Заснуть было смертельно опасно.

На рассвете Порта с Легионером начали бросать гранаты во что-то, невидимое нам. Два пулемета, установленных перед большим бункером, залаяли длинными очередями.

Мы нервозно уставились на них.

— Иван опять прорывается? — спросил Старик, но не получил ответа.

Мы крепко сжали оружие. И были готовы снова встретить Ивана, но через четверть часа огонь прекратился.

Старик поднес руки ко рту рупором и крикнул Порте:

— Что делается на вашей стороне?

Порта ответил:

— Обещаешь не говорить никому?

— Да, — ответил удивленный Старик.

— Мы ведем войну, голубчик, — ответил Порта.

Полк снова связался с нами. Нам приказали удерживать позиции. Обещали вскоре помощь, но она появилась через три дня. И настало время возмездия.

Последний раз мы подслушивали разговор русских восьмого марта.

— Как дела в Эн? — спросил командующий полкового командира.

— Мы не можем поднять головы под сильным пулеметным огнем. Кроме того, у немцев тяжелые минометы, и сегодня утром они получили поддержку с воздуха.

— Где вы находитесь?

— Полк залег к западу от Эн. Наши последние танки увязли в снегу, экипажи уничтожены фрицами.

— Невероятно. Разрушенное село с несколькими сотнями немецких солдат все еще держится. Немедленно атакуйте всеми силами, подчеркиваю — всеми. Эн должно быть взято. Когда возьмете его, доставьте ко мне немецкого командира. Головой ответите, если не возьмете Эн этой атакой. Конец связи.

Это была пятьдесят третья атака за время нашего сидения в Нова-Буде. Когда она началась, к нашей великой радости, на помощь нам пришла целая эскадрилья истребителей. Они с ревом летели на очень малой высоте, поливая из пулеметов русских, которых охватила паника при виде ревущей над ними летающей смерти.

Наша боевая группа тут же пошла в атаку. Мы с хриплыми криками бросились на противника. В глубине своих позиций мы сражались как сумасшедшие. Нас пьянила кровожадность. Мы стреляли и кололи направо и налево, а самолеты тем временем бомбили артиллерию противника в тылу.

Порта направлял громадную огнеметную струю в бункеры, сжигая всех, кто таился там.

С грохотом взрывались ручные гранаты. Отрывистые выстрелы десантных карабинов смешивались со злобным лаем пулеметов.

Группа русских слева от нас пошла в атаку, но внезапно повернула назад и скрылась. Мы услышали голос комиссара, подбадривающего своих солдат лозунгами из текстов непременного Ильи Эренбурга. Немного погодя они появились, но атака была вялой. Мы без труда отбили ее сосредоточенным пулеметным огнем.

Штеге бросился с рычанием на русского комиссара. Очевидно, хотел взять его живым. Но комиссар был маленьким, быстрым и ловко увернулся. Штеге пустился за ним в погоню, потом остановился, вскинул автомат и снес ему голову. Комиссар повалился мгновенно, словно лишился и ног. Штеге подбежал к нему и сорвал с рукава красную звезду в золотом кружке. Потом, словно снявший скальп индеец, радостно преподнес эту эмблему фон Баррингу.

Автомат лейтенанта Хардинга заело, когда он отстреливался от целой группы русских. Одна пуля угодила ему в шею, и из горла вырвалась толстая струя крови. Мы кое-как перевязали его и отнесли в бункер, где лежали раненые.

Ночью нас сняли с позиций и отвели в спокойный сектор на отдых.