В августе 1941 - Александр Оришев Страница 36

И все же представляется, что версия о нацистском заговоре имеет право на существование. Гитлер не читал Вольтера и не знал, что «лучшее — враг хорошего». Как уже говорилось, подготовка смены даже дружественным режимам была излюбленным методом его внешней политики. Во-первых, попытки свержения Реза-шаха предпринимались немцами ранее, а во-вторых, суть гитлеровской внешней политики как раз и проявлялась в том, что, с одной стороны, принимались меры к поддержке Реза-шаха, а с другой — шла подготовка к замене его на более удобного для Третьего рейха политика.

На возможность переворота в Иране указывают документы, ставшие доступными для историков в последние годы. «Немцами готовится переворот. В заговоре будет участвовать наследник […] Участниками заговора являются: инженер сахарного отдела министерства промышленности Канса, инженер дирекции черной металлургии министерства промышленности Хоссейн Кучесфагани, технический директор угольных копей Хасиби. Все эти лица на деньги немцев вербуют своих агентов, ведут активную работу против нас […] В районе Иранского Азербайджана под видом туристов 100 немцев изучают дороги Соуджбулаг — Сулдунир — Резайе — Шахпур — Хой — Маку», — сообщал 7 августа 1941 г. резидент советской разведки из Ирана [250].

О том, что немцы готовят переворот в Иране, докладывал в Москву A. A. Смирнов: «Нужно отметить, что шах не пользуется популярностью в широких кругах иранского населения. Его ненавидят за грабеж, личное стяжательство и скупость. Для организации волнений против шаха, а при случае и совершения государственного переворота, немцы подготавливают и соответственно обрабатывают следующие элементы:

а) наследника и высший офицерский состав армии, большинство которого окончили германские военные школы, настроены пронемецки — часть женаты на немках;

б) вождей местных племен (курдов, луров), которые ненавидят шаха за то, что он их фактически лишил власти и угнетает их племена;

в) наиболее отсталую в религиозном отношении часть иранского населения через мусульманское духовенство, которое настроено против шаха, так как он лишил это духовенство привилегий, отнял церковные земли и забрал в личное пользование доход со „священных“ мест мусульман [251];

г) армян и тюрок, проживающих в основном в Иранском Азербайджане, которых иранское правительство лишило практически всех гражданских прав и нещадно угнетает» [252].

Факт подготовки переворота косвенно подтверждается иранскими правителями, которые через прессу пытались развеять слухи о его существовании. 17 августа газета «Иран» под заголовком «О сенсационных сообщениях» поместила следующую передовицу: «В числе провокационных сообщений, появившихся в последнее время в ряде иностранных газет и телеграфных агентств в Иране, некоторые гласили, что какое-то общество, состоящее из гражданских и военных лиц, готовило при помощи иностранных агентов заговор против существующего строя, что это общество якобы собиралось осуществить свой план в конце текущего месяца, но было раскрыто, причем многие были арестованы и втихомолку казнены… Хотя иранские газеты и агентство „Парс“ уже указывали на то, насколько подобного рода слухи являются тенденциозными и лишенными всякого рода основания, тем не менее, для разоблачения злонамеренности тех, кто распространял такую чепуху, укажем, что никакого такого заговора никогда не было. Но если такой заговор и имел место, то как, спрашивается, можно было бы скрыть его так, чтобы здесь никто не знал о нем, а иностранные газеты и корреспонденты — знали» [253].

Это сообщение было проявлением двойной игры, которую вела в те дни иранская дипломатия. К этому времени Реза-шах уже достаточно хорошо разобрался в гитлеровской внешней политике. Осознавая, какая опасность исходит от Гитлера, он, что вполне естественно, не мог терпеть у себя под боком заговорщиков. Однако Реза-шах, как и многие в Иране, не верил в победу антигитлеровской коалиции и уже заранее продумывал варианты послевоенных объяснений с Германией. Поэтому объявление информации о перевороте «слухами, лишенными всякого рода оснований», было адресовано Берлину и имело цель убедить Германию в дружественных чувствах Ирана.