Спецназ. Любите нас, пока мы живы - Виталий Носков Страница 31

БТР в Чечне — не самая грозная техника российских войск.

Мартовская журналистская поездка в Грозный поразила меня отсутствием новой боевой техники, немыслимой изношенностью старой.

В начале марта по улицам столицы Чечни сновали никак не БМП-3 или БТРы свежей заводской покраски, а БРДМы выпуска 60-х годов, присланные на Северный Кавказ после консервации или капремонта. Сразу окрещенные в Грозном «мыльницами», они вызывали усмешки боевиков. Появление БРДМок на тесных улицах Грозного было не в зачет военной мощи России.

С утра 6 марта курганцы успели «слетать» в аэропорт «Северный»: отвезти туда дембеля-сапера из Вологды, тепло попрощаться с ним, шутливо окая. Еще они повстречались с уфимскими собровцами, которые вторые сутки не могли улететь на родину. 4 марта в шесть тридцать утра их БТР подорвался на противотанковой мине в пятидесяти метрах от здания Временного управления МВД России. Уфимцы везли домой тело боевого друга лейтенанта милиции Андрея Симахина и попросили подполковника Родькина сообщить руководству сводного отряда собровцев, что они еще в «Северном».

На момент этой встречи, шел восьмой час утра, на южных окраинах Грозного уже шли бои, подвергались интенсивным обстрелам КПП-6, КПП-2, КПП-11, КПП-14, комендатура в Черноречье, был захвачен и горел РОВД Заводского района. Мы же мчались по Грозному, не ведая, что за Сунжей в неравных боях, прося помощи, умирают наши товарищи.

Город в тот день был снулый, словно вымерший. В Чечне взгляд военного человека, подчиняясь инстинкту самосохранения, бдительно следит за тем, сколько людей на улицах, много ли детей играют возле домов. 6 марта, торопясь во Временное управление МВД России, мы пронеслись по чеченским улицам, не вдаваясь в бытовые подробности. Просто каждый по привычке отсматривал свой сектор.

Потом было недолгое ожидание вместе с другими БТРами, собровцами на броне. Вот вышел командир сводного СОБРа подполковник В., обратился к Родькину:

— Евгений Викторович, вы дорогу на 6-й блокпост знаете? Надо поехать, забрать двух раненых. — Неужели вся вводная на задание?

Коротки команды в Чечне, как та кольчужка из фильма «Александр Невский».

Предыдущие две недели в Грозном отличались неким умиротворением, которое относили за счет успешной работы подразделений МВД России. Обстановка характеризовалась только ростом уголовных преступлений. Боевики напоминали о себе лишь спорадическими ночными обстрелами.

В городе много было провокационных разговоров о том, что российские войска сами стреляют друг в друга…

Впереди меня, закрывая от ветра, маячила широкая спина капитана Сергея М., в прошлом известного самбиста, чемпиона ВДВ и Советского Союза. Я знал его еще мальчишкой, не раз упоминал в своих статьях его имя.

Подполковник Родькин да командир отделения капитан Сергей М. - вот наши впередсмотрящие. За рулем БТРа в тот день сидел лейтенант Александр Е., наводчиком был лейтенант милиции Константин Максимов, с пулеметом на броне наши спины прикрывал майор Звонарев Владимир.

Мы мчались по Грозному, чтобы вывезти раненых с блокпоста № 6, в абсолютном неведении, что разведка криминальной милиции, другие спецслужбы еще задолго до этого дня предупреждали ответственных лиц о возможности чеченской боевой операции «Возмездие», что для ее выполнения боевики в большом количестве вошли в город, рассредоточились и с пяти двадцати утра приступили к плановым операциям по захвату блокпостов и комендатур. Их сверхзадачей было занять Грозный, чтобы навязать свою волю Президенту и Правительству России, которые на тот момент готовили основные документы по урегулированию вооруженного конфликта в Чечне.

Но, оказывается, надо обладать большим чувством ответственности, чтобы верить разведке… 6 марта 1996 года все сотрудники МВД России, солдаты и офицеры внутренних войск в Грозном оказались заложниками большой политики, нестыковок систем, ведомств, личных амбиций руководителей.

Еще в конце 1995 года в одном из официальных документов подчеркивалось: «…несмотря на разработанный и утвержденный всеми заинтересованными руководителями силовых структур комплексный план борьбы с преступностью и бандформированиями на территории Грозного и республики, в их деятельности отсутствует должное взаимодействие. Разрозненность в ведении статистического учета, неполноценность обмена информацией: оперативно-розыскной и криминалистической, отсутствие единого банка данных приводят к серьезным издержкам в организации управления силами правопорядка…». Эти слова, наполненные смыслом и правдой жизни, сегодня как бы эпитафия для многих офицеров и солдат МВД России, сложивших свои головы в Грозном в начале марта.

Мы «подлетели» к блокпосту № 22, что за мостом через Сунжу, и встали как вкопанные. Вдоль бетонных блоков, почти прижимаясь к ним, бежал собровец с непокрытой головой, махая окровавленными руками, и кричал нам: «Стой! Стой!».

Потом я перевел взгляд на разрушенную войной многоэтажку, что мертвой громадой высилась впереди. На ее предпоследнем этаже с волчьим спокойствием блеснул прицел снайперской винтовки дудаевца.

И сразу — спасибо им! — в один голос команда подполковника Родькина и капитана Сергея М.:

— С брони!

Мы скатились с БТРа, как с ледяной горки, и сразу по броне замолотили дудаевские снайперские винтовки и автоматическое оружие.

Я укрылся за БТРом, кто-то у спасительного входа в блокпост. А подполковник Родькин занял свое командирское место в бронетранспортере. И через короткое время заработал КПВТ лейтенанта Константина Максимова, вступили в действие курганские собровцы, их поддержал огнем блокпост № 22 — солдаты внутренних войск и четыре омоновца из Перми.

Капитан Сергей М. хотел заскочить в открытый правый боковой люк БТРа, но тут же получил ранение в ногу.

С солдатом внутренних войск мы волоком затащили его в блокпост. Сергей, этот богатырь, еще и помогал нам, отталкиваясь от земли здоровой ногой.

В тесноватом пенале прохода ногами к входу лежал убитый собровец в закрывающем все лицо окровавленном подшлемнике.

Снова заработал КПВТ курганского БТРа, и где-то в глубине блокпоста упало и звонко разбилось стекло.

— На счастье! — крикнул один из солдат внутренних войск. Сергея перевязывал пермский омоновец Рудольф, которому помогал солдат. Моим ножом они распороли Сергею штанину и «колдовали» над раной.

Неслышно, как тень, но как-то сразу все заполнив собой, хотя сам худощавый, жилистый, среднего роста, вошел в блокпост подполковник Родькин, спросил у Сергея, что у него с ногой. А узнав, что кость не задета, так же неслышно вышел…

Стрельба не прекращалась ни на минуту. В грохоте я не мог слышать, о чем говорил с подчиненными Родькин. Я только увидел через бойницу, как его БТР тронулся с места и, набирая скорость, помчался вдоль правого берега Сунжи выполнять задачу, поставленную командиром сводного отряда собровцев — вывезти с блокпоста № 6 раненых, а еще раненых и убитых пермского СОБРа, которые попали в засаду на проспекте Ленина, потеряв БРДМ и БТР.