Наш принцип - Александр Пономарёв Страница 31

Один такой случай очень сильно запал Сергею в душу. Полковник Мосолов ведал в управлении штабом. Был он грузен, лыс и труслив. Про него можно было сказать: «На вершине его не растет ничего, только ветер по полю гуляет».

Этот человек приехал в Моздок и привез из дома письма и посылки для липецкого отряда. Командир ОМОН полковник Атаманов за день до этого послал Сергея для встречи посланника с Родины.

Полковник Мосолов, как и все остальные, приехал в Моздок после суток пития. Небритый, с трясущимися губами, он очень сильно отличался от себя самого липецкого образца. Само нахождение в прифронтовой полосе немного сбило с него спеси.

Он внимательно выслушал Сергея и сказал:

— В Грозный я не поеду. Рад, что у вас все нормально. А сейчас, Семенов, подскажи какое-нибудь кафе — недорогое, но приличное.

Сергей отвез полковника в «Джимару». Мосолов привез омоновцам в подарок от УВД коробку липецкой водки «Матрешка». Половину ящика он употребил сам за четыре часа сидения в кафе — местную водку он пить отказался. А вдруг отравят?

После того как вечер перестал быть томным, полковник уже дружески обнимал Сергея.

— Да что вы знаете про склероз? — Он хлопнул по плечу сидящего рядом водителя, услышав в чужом разговоре знакомое слово. — Вот я вам сейчас расскажу, что это такое. Был у меня такой случай: пришел я в гости к одной бабенке. Она мне дверь открыла, смотрит на меня. А я, убей бог, забыл — зачем я к ней пришел. Вышел на улицу. Вспомнил! Вспомнил — зачем пришел! Блин, теперь забыл — где она живет. Вот это склероз, — и, обращаясь к Сергею, зашептал ему на ухо: — Ты мне, это, Семенов, подгони справочку, что я в Грозном был. Я ведь был? Можно сказать, жизнью рисковал!

И в мыслях полковника пронеслись кадры кинохроники, как он вытаскивает бойца из горящего танка, или нет — лучше скачет на лихом коне, играя шашкой, или лучше всего быть в глубоком тылу около кухни с пышногрудой поварихой и каждый день, читая свежую газету, искать свою фамилию в списке награжденных.

Справки в то время были номерными. Их брали в Ханкале. Тоже не просто так. У Сергея в папке всегда лежала парочка справок на всякий случай. Что ж, полковник хоть, конечно, и негодяй, но вроде бы как свой негодяй. Сергей не отказал Мосолову и дал ему справку, из которой следовало, что полковник Мосолов три дня находился в служебной командировке в городе Грозный. Справку эту полковник с любовью подшил в свое личное дело. Удостоверение участника боевых действий Мосолов получил одним из первых в УВД. Через много лет он будет рассказывать сопливым школьникам, как воевал за территориальную целостность Российской Федерации. На его кителе болталось четыре медали, не за взятие городов, а за выслугу годов, и несведущему человеку он показался бы настоящим героем.

В том, что полковник действительно негодяй, Сергей убедился годом позже. В тот день Сергей был ответственным по отряду, а Мосолов — ответственным по управлению. Полковник прибыл в отряд и десять минут выговаривал Сергею, как надо выстраивать несение службы, и учил его жизни. Не избежал он и окопных выражений, так как считал себя ветераном войны.

Неужели вот этот человек год назад, униженно заглядывая ему в глаза, заискивал, улыбался и просил его об одолжении?

Сергей еле сдержался, чтобы не плюнуть в эти подлые глаза или хотя бы не сказать какую-нибудь грубость.

Поистине, наверное, есть в России только одна структура, где, перестраховываясь, ничего не делая, вовремя лизнув где надо, вовремя пнув кого надо, — можно дослужиться от лейтенанта до полковника, сидя на одном стуле. Только в милиции есть место ничтожеству и подлости, которое может достигнуть больших «болтов» не по заслугам.

Но у реверса этой монеты есть и свой аверс: абсолютное большинство сотрудников милиции работают круглосуточно не за страх, а на совесть. Отдавая свое личное время, здоровье, а иногда и жизнь за правопорядок, чтобы защитить общество от преступности. В их личных делах меньше благодарностей, а на их груди порой, кроме значка об образовании, больше ничего-то и нет.