"Грант" вызывает Москву - Василий Ардаматский Страница 3

Все получилось наилучшим образом. Снежко сам пригласил Шрагина на первое время остановиться у них. Хозяев он никак не стеснил: в добротном доме Снежко было пять комнат, не считая кухни.

Побрившись с дороги и позавтракав, Шрагин вместе с Павлом Ильичом пошел на завод. Улицы города выглядели тревожно. Много военных машин. На перекрестке в садике из траншей торчали жерла зенитных орудий. Стоявший возле них солдат, сдвинув каску на затылок, в бинокль оглядывал небо. На окнах белые кресты из бумажных лент — наивный способ уберечь стекла, когда рушатся дома. Двухэтажный каменный дом бомба разворотила на три стороны. Осталась только одна стена — вся в квадратах разноцветных обоев.

— Тут жил один адвокат, — с непонятной усмешкой сказал Снежко, показывая на развалины. — Очень плохой человек. Когда я судился за мой дом, он хотел меня по миру пустить, а, глядишь, сам все потерял. Бог, он все видит и шельму метит.

По пути на завод они встречали людей, которые знали Снежко, здоровались с ним.

— Здравствуйте, здравствуйте… — отвечал он то снисходительно, то приветливо, а то и иронически.

— Я гляжу, вас весь город знает, — сказал Шрагин.

— Ничего удивительного, — с достоинством сказал Снежко. — Я тут родился, вырос, человеком стал. А только знакомство знакомству не пара. Вот давеча низко кланялся мне старичок, сухопарый такой, в кепочке. У меня с ним свара была на заводе. Он тогда еще не вышедши был на пенсию, в активистах ходил. Сейчас он первый раз за последние два года откланялся. Я вот все думаю, с чего бы это он вдруг признал меня?

«Я-то знаю, почему он тебя признал», — подумал Шрагин, еще раз убеждаясь, как хорошо может пригодиться ему знакомство с Павлом Ильичом, который, конечно, не покинет город.

— Будем жить, как бог присудит, — сказал тот за завтраком. — А потом немца нам рисовать не надо, у нас немецких колонистов испокон веков полный город. И скажу вам: ничего люди, а есть кое-кто и почище наших.

Шрагин знал, что в этом городе живет много немецких семей, поселившихся здесь с незапамятных времен. Квартира, в которой для него должны были подготовить комнату, принадлежала как раз такой семье.

— А как же вы… если что? — спросил Снежко. Шрагин вопросительно смотрел на него.

— Ну, если немец сюда придет…

— Еще не знаю, — беспечно ответил Шрагин. — Сейчас главное для меня — проявить дисциплину: раз меня сюда перевели, я — здесь. И готов выполнить любое распоряжение.

— Могут на вас и шинельку напялить, — усмехнулся Снежко.

— Все же я специалист.

— Это да, — согласился Снежко. — А только для наших вы человек пришлый, а вокруг туча свояков да шуринов, которым броня нужна.

— Поглядим, — увидим, — все с той же беспечностью отозвался Шрагин.

Снежко прошел на завод, а Шрагин направился в стоявшее рядом с проходной здание и вскоре уже сидел в кабинете заведующего кадрами завода — того самого Савельева, о котором ему рассказывал Снежко. Это был усталый и нервный человек, с первой же минуты заговоривший с ним раздраженно и грубо. Швырнув на стол бумаги Шрагина, он воскликнул:

— Болваны! Тупые болваны!

— Кто? — удивленно спросил Шрагин.

— В том числе и вы, раз вы не понимаете, что только неизлечимые болваны могли в такое время затеять переброску кадров через всю страну, а главное — куда?

— Вам не нужны инженеры?

— Знаете, кто нам сейчас нужен? — почти закричал Савельев, но остановился и снова стал смотреть бумаги. Вдруг он удивленно уставился на Шрагина. — Глядите, оказывается, перевод по вашему желанию?

— Я был вынужден подать такое заявление.