Чего не прощает ракетчик - Максим Михайлов Страница 3

— Гетман, Гетман, это Инжир, ответь, Гетман… — голос грузинского связиста дрожит и захлебывается от волнения, он глотает окончания слов и коверкает их чудовищным акцентом.

Отвечать не хочется, наверняка грызун опять выдаст какую-нибудь глупость, и она собьет то своеобразное боевое настроение, единение экипажа и бездушного покорного металла, что уже воцарилось в машине. Но связист не унимается и начальник расчета все же с неохотой отжимает тангенту.

— Я - Гетман, слышу тебя.

— Гетман, средние птицы уходят на запад, слышишь меня? Средние птицы уходят, большая идет без прикрытия, тем же курсом. Как понял?

— Понял тебя, понял, — теперь от возбуждения рвется уже голос начальника расчета, новость и вправду оказалась важной. — Готов к встрече большой птицы.

Первый оператор зло улыбается одной половиной рта, щерит в оскале крепкие, пожелтевшие от никотина зубы, его рука нежно ласкает кнюпель, взгляд не отрывается от индикатора, пронзая светящееся марево, стараясь отделить реальную цель от помех.

— Вот он! — тихий и сосредоточенный голос первого оператора каким-то чудом перекрывает рев работающей турбины, бьет по натянутым до предела нервам, заставляет невольно вздрогнуть, сжавшись всем телом.

Выверенное движение руки и крошечная отметка на индикаторе попадает в плен двух ярких тире. Есть захват.

— Есть захват. Есть сопровождение, — все так же тихо и монотонно бубнит первый оператор.

Турбина ревет забивая уши привычным звоном и гулом, но то, что говорит сейчас первый все равно слышат все. Может быть даже не слышат, а воспринимают неким телепатическим образом, через протянувшуюся между вступившими в резонанс разумами невидимую нить внечувственного восприятия.

На индикаторе секторного обзора загорается захваченная точка и начальник расчета впивается в нее глазами. Справа вверху прыгают красные цифры дальности.

— Дальность пятьдесят три.

— Не подтверждаю. Цели нет, — бросает через плечо второй оператор, припавший к телевизионному оптическому визиру.

В принципе на этой дальности в ТОВ уже можно отлично разглядеть самолет, но сейчас в предутренних сумерках на оптику надежды мало. Хотя второй номер профессионал и умеет как никто другой различить хищную черную точку скользящую в поднебесье к прикрываемым рубежам. Взгляд начальника расчета привычно скользит по мигающей мешанине непонятных для непосвященного контрольных ламп, транспарантов и индикаторов, скользит ни на чем не задерживаясь и даже не пуская полученную информацию в сознание, на уровне вбитых в подкорку безусловных рефлексов отмечая нормальную картину функционирования всех приборов и систем.

— Михалыч, скорость, — тихонько подсказывает заглядывающий через плечо механик-водитель.

Начальник расчета, матерно крякнув, впивается взглядом в табло измерения скорости цели. Оттуда ему прямо в лицо издевательски ухмыляются жирными телами подсвеченных неоном трубок два нуля.

— Скорость ноль. Это местник.

— Сброс сопровождения, — дисциплинировано отзывается первый оператор. — Веду поиск.

Местник явление довольно частое, хорошо знакомое любому зенитчику. На ПВОшном жаргоне так зовется местный радиоконтрастный объект, от которого может быть отражен поисковый луч РЛСки: опора линии электропередач, куча металлолома, сгнивший остов брошенной машины, иногда даже взмокший после дождя участок скоростного шоссе. Для оператора на экране угловых координат все это будет выглядеть практически одинаковыми святящимися точками ничем не отличающимися от вражеского самолета, или крылатой ракеты. В режиме «обзора» такую «цель» вполне можно захватить, и даже пустить по ней ракету, если вовремя не проверить изменение скорости.

— Вижу цель, — обманчиво спокойно говорит первый оператор. — Есть захват. Есть сопровождение.

— Дальность пятьдесят километров ровно, — вторит ему начальник расчета. — Скорость сто двадцать метров в секунду.

— Подтверждаю, — резко бросает вглядывающийся в ТОВ второй оператор. — Цель — стратегический бомбардировщик класса ТУ-22.

— Что? — невольно оборачивается к нему первый номер, в глазах плещется безмерное удивление смешанное с недоверием. — Да он же нас сейчас в пыль сотрет, как только засечет подсвет!

— Что слышал, — досадливо бормочет второй. — Есть синхронизация по дальности.

На какое-то время в боевом отделении повисает тягостное молчание. В экипаже опытные, прослужившие не один год в имперской армии профессионалы, они как никто другой понимают, что стратегический бомбер им не по зубам. Вооруженная мощными противорадиолокационными ракетами летающая крепость не может быть в принципе атакована зенитно-ракетным комплексом средней дальности. Для противоборства с этой машиной существуют другие более мощные и дальнобойные средства. Им же сейчас остается только уповать на внезапность, на то, что летчики их не заметят до того, как махина стратега вползет в зону поражения. Иначе просто размажут ПРРками с предельной дальности, не дав даже огрызнуться.

— Сорок восемь, сорок шесть, сорок четыре… — сам того не замечая вслух ведет отсчет дальности начальник расчета с ритмичностью метронома отмеряя отпущенные им секунды жизни.

Второй оператор расширив глаза не мигая впился в экран ТОВа, если не пропустить момент пуска ПРРки, есть шанс что-то предпринять, он не очень знает что именно, но все равно напряженно вглядывается в силуэт плывущей навстречу смерти, ожидая, когда же она обнаружит нелепую жестяную коробку с задранными в напрасном посыле к небу ракетами. Обнаружит и нанесет удар. Точно так же, как человек не задумываясь и не сильно нервничая походя прихлопывает снятым с ноги тапком неудачно попавшегося на глаза таракана. Без гнева и без жалости, не отвлекаясь от действительно важных дел.

Первый оператор кусает губы, сипло повторяя за начальником расчета:

— Сорок два, сорок… Тридцать восемь… Тридцать восемь!

— Тридцать восемь! Он в зоне! Они нас прохлопали! Еще повоюем!

Начальник расчета, еще не вполне веря нежданному счастью лихорадочно щелкает тумблерами, турбина отзывается надрывным ревом и скрипом, где-то там, снаружи, над головами расчета арт. часть задирает к небу хищные головки ракет.

— Выдал «Цель», есть «зона-1», есть «готовность», есть "разрешение пуска", — привычно выкрикивает начальник расчета, неизвестно для кого комментируя свои действия.

— Сопровождение устойчивое! — возбужденной скороговоркой выпаливает первый оператор.

— Подтверждаю, — спокойно басит второй.

Палец начальника расчета отбрасывает защелку кнопки пуск, ключ к этому времени уже давно повернут в «боевое». Металлическая кнопка, плоская и широкая, холодная на ощупь, легко уходит под нажимом в поверхность пульта. Где-то над головой, перекрывая вой турбины, вспухает оглушительный, бьющий по барабанным перепонкам рев. Запустился двигатель атакующей ракеты. Боевая машина плавно подается вперед и тут же откатывается назад. Все, есть сход.