Охотники за охотниками. Хроника боевых действий подводных лодок Германии во Второй мировой войне - Йохан Бреннеке Страница 29

Пока не протаранили.

Наконец-то лодка стала погружаться. Весь этот эпизод, казалось, длился целую вечность. Рубка «U-331» торчала над водой сорок пять секунд, и третий линкор, «Вэлиент», очень торопился, чтобы протаранить её.

Указатель глубиномера нерешительно проходил отметки 30, 35, 40 метров. На 60 метрах лодка стала погружаться медленнее, на отметке 75 метров остановилась. Что-то неладно. Лихорадочно стали искать объяснение. Отчаянная ситуация требует отчаянных решений. Начали стучать по стеклу глубиномера, по патрубкам.

Тизенхаузен вспомнил внезапно предыдущую подобную ситуацию, и ему в голову пришло возможное объяснение.

– Что показывает носовой глубиномер? – спросил он.

С ужасом глаза всех застыли на шкале глубиномера. Некоторые сделали глотательные движения, так как страх сковал горло.

250 метров!!!

Никогда ранее «U-331» не была на такой глубине. Вообще ни одна германская подводная лодка не погружалась так глубоко.

Последовал новый период почти невыносимого напряжения, которое Тизенхаузен несколько разрядил спокойной, почти монотонной фразой. В момент учащённого сердцебиения он подумал об Отто Кречмере, своём учителе и командире. Что бы сделал в этой жуткой ситуации «Отто Молчаливый»?

– Что ж, хорошо, – сказал Тизенхаузен как ни в чём не бывало. – Посмотрим, выдержит этот старый цилиндр или нет.

Но прочный корпус держал. Течи не было нигде.

«U-331» была первой подводной лодкой, построенной на частных верфях – «Нордзееверке», в Эмдене. Эта компания могла гордиться своими судостроителями.

Наконец механик восстановил управление лодкой. Ему удалось поднять «U331» на более «цивилизованную» глубину. Но все равно глубина 230 – это было ещё слишком глубоко.

Тизенхаузен улыбнулся:

– Ну вот, разве кто-нибудь нас здесь достанет?

– А вы попали в эсминец, господин командир? – спросил старшина дизелистов, вызванный в центральный пост.

И тут командир во всеуслышание впервые пояснил, что цель была – линкор. До этого не было времени давать команде информацию об атаке, о цели. Дистанция, с которой производился залп, составляла 1200 метров.

Глубинных бомб сбросили мало. Ещё несколько взрывов раздались вдалеке.

Эсминцы по-настоящему не стали докучать «U-331», и она взяла курс на север.

* * *

Вот ещё некоторые подробности, связанные с потоплением линкора «Бархем», почерпнутые автором с другой стороны.

Сигналы, которые наблюдала «U-331», действительно означали изменение боевого порядка, и два эсминца действовали в соответствии с ним. Три линкора – «Куин Элизабет», «Бархем» и «Вэлиент», – шедшие в кильватерном строю, должны были повернуть немного влево, чтобы принять новое боевое построение. «Вэлиент», последний в строю из линкоров, начав делать поворот, заметил сильный взрыв на среднем корабле – линкоре «Бархем». Когда «Вэлиент» вошёл в поворот на левый борт, над водой метрах в 120 от него, в направлении 7 градусов справа по борту вдруг показалась рубка подводной лодки. Она оставалась над водой в течение 45 секунд. Командир линкора отдал приказ:

– Право на борт! Полный вперёд!

Он надеялся протаранить лодку, но она исчезла, прежде чем линкор успел подойти к тому месту. Произойди торпедная атака чуть раньше, линкор успел бы на такой небольшой дистанции протаранить лодку. [22]

«Бархем» тем временем получил сильный крен на правый борт, а через четыре минуты и сорок пять секунд после попадания торпед раздалась серия мощных взрывов, уничтоживших корабль. Из четырёх торпед три попали в линкор. Одна из них поразила, должно быть, артпогреб. Вот откуда был четвёртый взрыв, который слышали на «U-331» и который решил участь линкора водоизмещением в 31 110 тонн.

Год спустя «U-331» пополнила собой число потерь, а Тизенхаузен и его команда стали военнопленными. Однажды – это было в январе 1943 года – его вывезли из лагеря военнопленных в Лондон, в адмиралтейство. По дороге сопровождавшие Тизенхаузена офицеры ВВС и ВМФ пригласили его на чашку чая в переполненный «Риджент Палас Отель» – как если бы это было в мирное время. Они прекрасно провели время, потому что его хозяева не делали попыток выведать у него какие-то военные тайны. Но всё равно это было испытанием, видом психологического эксперимента с целью проверить, проанализировать в условиях внешне дружеской обстановки характер одного из командиров подводных лодок.

* * *

Дополнительный свет на подводную войну в Средиземном море прольёт лейтенант Шондер, который командовал там подводной лодкой «U-77». Позже, командуя подводной лодкой «U-200», он пропал у берегов Исландии. Вот его рассказ:

Из-за крайне высокой активности британской воздушной разведки, которая действовала в большей части воздушного пространства вне зоны досягаемости германских истребителей, подводные лодки не имели возможности воевать днём у недружественных берегов Африки. Помимо того в этом ограниченном пространстве разгуливала масса эсминцев и прочих патрульных кораблей. И вся эта мелочь, конечно, понимала и пользовалась тем, что лодкам нужна добыча покрупнее.

Часто, особенно длинными летними днями, лодкам приходилось пребывать в подводном положении по четырнадцать, а то и по шестнадцать часов. А это означало, что командирам приходилось заботиться о том, чтобы состояние людей не выходило за пределы, когда держаться становилось невмоготу. Несмотря на всякие умные приспособления для очистки воздуха, воздух на лодке быстро становился тяжёлым для дыхания. Поэтому командиру приходилось следить за тем, чтобы работы и передвижения сокращались до минимума. Приготовление пищи также приходилось сводить к минимуму, чтобы камбузные пары не отравляли воздух. Большой обед приходилось переносить на полночь, когда лодка всплывала. День превращался в ночь, а ночь в день, время к вечеру становилось утром. Таким «утром» воздух становился плотным, он висел клейкой влажной массой, которую только что руками нельзя было потрогать. Он протекал между людьми и предметами, как расплавленное желе. Внутренняя обшивка корпуса запотевала, и с неё лилась вода. Капельки пота блестели на бледных заросших лицах людей, глаза впадали глубже обычного.

Для тех, кто не нёс вахту, не требовалось приказов ограничить передвижения. Все чувствовали себя и без того измочаленными от жары и отсутствия воздуха.

Так проходил день, или, правильнее сказать, «подлодочная ночь», в Средиземном море. После заката солнца Шондер готовился к всплытию. Кок готовил завтрак – солидный, вкусный, который ели в начале вечера. Вот такую жизнь, где всё было поставлено с ног на голову, принуждены были вести подводники.

Вскоре после захода солнца наступало время долгожданного приказа: «Продуть балласт!» Звуки шипения наполняли лодку. Первым на трап, ведущий в боевую рубку, ступал командир. Он открывал люк на мостик.