Дело №306 - Матвей Ройзман Страница 28

— Гражданка Иркутова! Объясните этой гражданке, откуда могла взяться «Берлинская лазурь».

— За день до того, как угнали нашу машину, я поставила возле сиденья шофера мой этюдник с красками, — ответила Людмила. — Вероятно, когда брала его оттуда, тюбик с «Берлинской лазурью» выпал. И тот, кто угнал машину, наступил на него, раздавал и измазал обувь.

Карасева вздрогнула, но тотчас же овладела собой и тихо проговорила:

— Вы меня совершенно сбили с толку…

Майор поблагодарил Людмилу, отпустил ее и снова обратился к Карасевой:

— Расскажите, как вы очутились на улице Горького в двадцать два ноль пять, как случилось, что наехали на женщину, а потом, когда милиционер преградил вам дорогу, сшибли и его и тут же скрылись?

— Ну уж это извините! Ни на кого я не наезжала.

— Запираться бессмысленно! — сказал Градов, вынимая из ящика своего стола папку. — Когда вы сшибли милиционера, он задел жезлом левый борт машины. На этом месте лак сильно поцарапан. Вы сбили милиционера. А если это так, стало быть, именно вы перед этим наехали на женщину.

— Нет, нет и нет!

— Результаты экспертизы — веская улика! Кроме того, вот акт о том, что женщина, на которую вы наехали, слишком поздно увидела, что ей грозит опасность, заметалась, споткнулась и упала. Вы были вынуждены на нее наехать.

— Да, но, если шофер, как вы выразились, «вынужден», разве он виноват? — проговорила Карасева.

— Это, конечно, смягчает его вину.

— А если к тому же был ливень и молния ослепила шофера?

— Это тоже в его пользу. — Градов в упор поглядел на преступницу. — Стало быть, сознаётесь, что наехали на женщину?

— Это произошло не по моей вине… — растерянно пробормотала Карасева.

— По вашей вине или нет — этого мы, к сожалению, не узнаем… Вчера пострадавшая женщина, так и не произнеся ни единого слова, умерла! — укоризненно произнес майор.

Градов заметил, что на губах Карасевой едва заметно мелькнула удовлетворенная улыбка. Он дописал протокол, прочитал вслух и протянул Карасевой. Она старательно вывела свою подпись и легким движением руки поправила волосы.

Градов уложил протокол в папку и спросил:

— Скажите, за что вы убили учительницу Веру Петровну Некрасову?

Брови Карасевой высоко поднялись, и она твердо проговорила:

— Вы ошибаетесь! Я не знаю никакой Некрасовой.

— Вы отлично знали покойную.

Градов позвонил. В кабинет ввели Егорова — Чалдона. Он в изумлении остановился, глядя на Карасеву.

Та вскочила со стула и дрожащим от злобы голосом закричала:

— Ну погоди, негодяй!..

— Да они сами всё узнали, — сквозь зубы процедил Чалдон.

— Сядьте, Карасева! — резко предложил майор. — Будете правду говорить?

— Не буду!

— Садитесь, Егоров… Вы толкнули Некрасову под трамвай по собственному почину?

— Ну чего зря спрашивать?

— Потрудитесь отвечать, Егоров!

— Ну, по собственному.

— Вы знали раньше Некрасову?

— Откуда я ее мог знать?

— Кто вам на нее указал?

— Я указала! — вдруг сказала Карасева.

— Егоров, вы сами додумались пустить на Некрасову малярную люльку?

— Нет, мне так поручили. Признаюсь, вначале мне предложили отравить ее, но я отказался.

— А почему не отравили?

— Честно скажу, мы такими делами не занимаемся… Ну, кроме того, она ходит в диетическую столовую, а там всегда полно народу — сразу влипнешь…

— Чем хотели отравить Некрасову?

— Порошком.

— Каким порошком? Говорите точнее!

— Я не ученый. Порошок как порошок.

— Я предлагала отравить, — опять сказала Карасева. — Сперва хотела примешать яд в какое-нибудь ее лекарство, но вскрытие показало бы, что Некрасова отравлена. Взяли бы на анализ остатки лекарства, установили, в какой аптеке оно изготовлено…

— Часто заходила Некрасова в аптеку?

— Довольно часто… Заказывала лекарства…

— Скажите, вы поручили Егорову пустить на Некрасову люльку?

— Я считала, что такой способ удобен и безопасен. Люлька после ремонта фасада висела уже с неделю над подъездом школы и могла висеть еще неделю. Ремонтники не торопятся. Время выхода Некрасовой из школы точно установлено. С пяти ступеней подъезда она спускается очень медленно…

— Дурацкая штука! — проворчал Чалдон.

— Почему дурацкая, Егоров? — спросил Градов.

— Сиди, как воробей, на крыше… Жди, смотри вниз: выйдет не выйдет Некрасова… А угадать трудно, и не верняк…

— Вы это выполнили по-дурацки! — вспылила Карасева, смотря на Чалдона злыми глазами. — И с трамваем провалили. А это гарантированный метод!

— Ну уж это вы кому другому скажите! — огрызнулся преступник.

— Это я вам говорю!.. — повысила голос Карасева.

— Прошу помнить: вы находитесь в Уголовном розыске! — резко прервал ее майор.

Узнав, что Карасева — зачинщица трех неудавшихся покушений на учительницу, Градов стал выяснять, как был организован угон автомобиля и наезд на Некрасову. Карасева и Егоров противоречили друг другу в своих показаниях, но постепенно картина прояснилась.

Егоров приметил «Победу» с девушкой-шофером. Он стал следить за автомобилем и установил, что машина часами стоит без присмотра возле подъезда. Заведя с мальчишками во дворе разговор на автомобильные темы, Чалдон узнал, что это машина доктора Иркутова, а девушка — его дочь Людмила. «Ух и гоняет она „Победу“! Быстрее всех!» — восхищались ребята. Удалось выяснить, что все окна квартиры Иркутовых выходят во двор и из них не видно автомобиля. Доктор с дочерью живет на даче, но каждый вторник он в Москве — консультирует в клинике. После работы едет домой, а потом на машине вместе с дочерью, отправляется на дачу. Они уезжают в семь-восемь часов вечера. До отъезда «Победа» час или два всегда стоит в переулке. Егоров описал Карасевой внешность Людмилы, ее обычные платья, прическу.

Двадцать восьмого июля Карасева угнала автомобиль доктора. Сразу же, зная, что по вечерам учительница сидит дома, позвонила ей по телефону-автомату, выдав себя за мать Лени Ильина. Карасева сказала, что Леня, играя в футбол, сильно расшибся. Он очень просит учительницу навестить его. И еще «мать Лени» попросила Некрасову заглянуть в аптеку на улице Горького и купить свинцовую примочку и пузырек «зеленки». В квартире никого нет, не на кого оставить мальчика…

После этого Карасева завела машину в переулок, повернула ее в сторону улицы Горького — «нацелилась», как выразилась преступница. Егоров тем временем поджидал учительницу возле ворот ее дома и, как только она вышла, отправился следом за ней. Миновав Тверской бульвар, Некрасова пошла, как правильно рассчитали преступники, по правой стороне улицы — на левой днем заливали асфальтом тротуар, и он был огорожен. Когда она показалась на углу переулка, Карасева пустила машину на второй скорости. Некрасова стала медленно переходить дорогу. Егоров подал условный знак. Карасева включила третью скорость, дала полный газ, и автомобиль рванулся на учительницу…