Рубеж - Анатолий Рыбин Страница 26

— А вы, значит, подобрать этот материал хотите?

— Так пропадут же попусту и бревна и доски. Они уже темнеть начали. Грибок кое-где завелся.

— Но есть, наверно, хозяин?

Прапорщик, неловко поежившись, ответил, однако, уверенно:

— Никакого хозяина нет. А крышу над штабелем это я весной поставил. Жалко ведь, пропадает добро.

Затея с солдатской чайной показалась Авдееву все же несбыточной. Он подумал, что придется строить слишком большой дом, с отоплением, кухней и подсобным хозяйством. И, поразмыслив, сказал своему раннему гостю:

— Нет, не одолеем самодеятельно такую стройку — напрасные мечты. А вот летний домик для отдыха солдат соорудить, пожалуй, можно. Только уж время сейчас больно неподходящее — учения впереди.

— Найдем время, — заверил Шаповалов. — У нас и плотники есть.

— И все же пока не спешите. Подумаем еще. А место для чайной хорошо бы в городке подыскать. Не пытались?

— Есть место и в городке, товарищ подполковник, — заверил Шаповалов. — И проект есть. Когда прикажете показать?

Авдеев озадаченно покачал головой:

— Прыткий вы, однако. Ладно, посмотрим проект.

Шаповалов вытянулся, строго, по-уставному козырнул и хотел было уйти, но Авдеев остановил его:

— Обождите. У меня к вам вопрос есть.

— Слушаю, товарищ подполковник.

— А вы садитесь, пожалуйста, — дружески предложил Авдеев. — Как вас? Федор... Федор...

— Борисович, — подсказал прапорщик смущенно.

— Извините, Федор Борисович, но все же хочу спросить: как вы живете? Семьей вроде не обзавелись — а ведь годы уже подходящие. Верно?

— Верно, товарищ подполковник. Но жениться пока не могу. Обстоятельства...

— Невесты, что ли, нет?

— Не в том дело. У меня, как бы вам сказать, сынишка на попечении.

— Значит, вы были женаты?

— Да нет, — возразил, вздохнув, Шаповалов. — Тут все гораздо сложнее. Сестра моя старшая и муж ее погибли на Байкале во время шторма, а мальчонка остался. Взял я его, он привязался ко мне и от меня — ни шагу. Вот и живем. Сказал ему как-то: тетю, мол, приведу, с ней нам лучше будет. А он мне этак ультимативно: «Приведешь — убегу и никогда не вернусь». И теперь каждое утро, вставая, осматривает квартиру: не появилась ли обещанная тетя.

— Смотрите, какой! А может, он поначалу так ревниво среагировал, потом смирится?

— Не знаю. Рисковать не хочу. — Шаповалов на миг ушел в какую-то отрешенную задумчивость, но потом оживился снова: — А невеста у меня хорошая. Правда, была уже замужем. Муж ее подлецом оказался, ушел, дочка осталась маленькая. Вместе им веселей было бы расти: ее Светланке и моему Володьке. Да вот такая закавыка вышла...

— И как же теперь?

— Подожду немного. Володька, он в четвертый класс только перешел. Говорят, после четвертого ребята взрослеют...

— А с кем же парнишка остается, когда вы на учения уходите?

— А тут старушка по соседству живет, мать начальника Дома офицеров. Она с Володькой ладит и за квартирой нашей следит...

В раскрытое окно со стороны приречной поймы донесся пронзительный детский голос:

— Папа-а-а Федя-а-а!

— Это он, — сказал Шаповалов обрадованно и торопливо объяснил: — Когда я уходил, спал еще, а теперь, видите, в поиски ударился. И знает, где искать, шельмец... Разрешите в таком случае идти, товарищ подполковник? — попросил прапорщик и снова по всем правилам вытянулся, приставил руку к виску.

Авдеев кивнул гостю и, проводив его взглядом до двери, подошел к окну. Он видел, как прапорщик сошел с крыльца, что-то крикнул, подняв руку. В тот же миг подбежал к нему светловолосый мальчик в расстегнутой курточке и, словно подхваченный ветром, взлетел на руки Шаповалова, обхватил его за шею. А тот, бережно прижав мальчонку к себе, степенно зашагал к дому.

Оставшись один, Авдеев долго расхаживал по своему необжитому дому и думал уже не о Шаповалове и его мальчонке, а о своем Максиме, о том, что не надо было разрешать Марине отправлять его к бабушке в Новосибирск. И вообще, ему, Авдееву, давно бы следовало стать в житейских делах более решительным человеком.