Война от звонка до звонка. Записки окопного офицера - Николай Ляшенко Страница 26

Прорыв на стыке. Совещание у комдива. Поиски переправы. И снова Арешкин. Выход из окружения. Переправа. Водитель Юрченко. Прибыл генерал. Орлы-артиллеристы и Дед Мороз

Прорыв на стыке

Сухая и морозная осень сорок первого года была благоприятна для ведения войны, но гитлеровцы уже не проявляли прежней активности. Быстро разогнавшиеся в начале войны, сейчас они поскользнулись и зашатались. Попытавшись два-три раза штурмовать наши позиции и получив отпор, противник отказался от лобовых атак и стал вновь искать слабые места. К концу октября немцы захватили большое село Наволок на левой стороне Волхова и с ходу пытались овладеть нашей переправой, ведущей к селу Большое Городище, но были отбиты слаженной контратакой и огнем артиллерии. Однако, опасаясь танковой атаки, командование дивизии приказало взорвать переправу и эвакуировать из села оставшееся гражданское население.

И все же сдержать наступление противника нам не удалось. Нащупав слабое место в стыке нашей дивизии с войсками, оборонявшими дальние подступы к городу Волхов, немцы глубоко врезались в эту расщелину и вышли на правый берег реки километрах в восьми-десяти восточнее Большого Городища, почти сомкнув вокруг нашей дивизии кольцо окружения. «Почти» — потому что, по мнению немцев, в этом не было уже никакой необходимости, поскольку единственный путь из окружения лежал через непроходимое болото, которое к тому же простреливалось с обоих флангов. Так по крайней мере сами немцы рисовали обстановку и положение нашей дивизии в листовках, сбрасываемых с самолетов над расположением дивизии. И действительно, к концу октября сорок первого положение для дивизии сложились крайне неблагоприятное. Мы оказались полностью отрезанными от армии. Никаких путей сообщения, кроме радио, у нас не осталось. Снабжение дивизии было полностью прервано. В таких условиях, безусловно, долго продержаться мы не могли.

В первых числах ноября командование 54-й армии бросило нам на выручку бригаду морской пехоты с задачей прорвать блокаду и вывести дивизию из окружения. Действовать мы должны были синхронно извне и изнутри. Однако наши двукратные попытки высвободить дивизию успеха не имели. Немцы торжествовали, всерьез рассчитывая утопить русских в их же болотах. В своих передачах по радио они уже не раз объявляли, что с дивизией покончено, что она намертво окружена и что у нее остается единственный выход — сдаться на милость победителя и сложить оружие. В своих листовках они обращались по имени и отчеству к командиру дивизии и к командирам полков, издевательски предлагая целое расписание: день, место и в какие часы они готовы принять наше оружие, солдат и офицеров. Однако эти наглая самоуверенность и бахвальство имели обратный результат — действовали раздражительно и лишь укрепляли боевой дух бойцов, вызывая еще большую ненависть к фашистским захватчикам.

Совещание у комдива

Было около шестнадцати часов, когда в политотдел зашел связной комдива:

— Товарищ политрук, вас вызывает командир дивизии.

Быстро оделся, и вместе вышли на улицу. День был ясный и морозный, северо-восточный ветер обжигал лицо, по улице гнало поземку. Недавние лужи уже сковало холодом, лед, обламываясь под нашими ногами, звенел, как стекло.

Командный пункт дивизии находился в лесу на одном из холмов в двух-трех километрах южнее села Большое Городище. В блиндаже комдива уже находилась группа офицеров, здесь были начальник инженерной службы дивизии майор Токарев, командир саперного батальона старший лейтенант Рыбников, начальник оперативного отдела штаба дивизии капитан Горшунов, начальник службы разведки и другие штабисты. За небольшим столиком в правом углу сидел начштаба. Попросив разрешения, я прошел в угол и сел рядом с начальником разведки.

Предстояло какое-то, по-видимому, важное совещание. В ожидании командира дивизии офицеры вели между собой оживленную беседу, обсуждая боевые операции последних дней. В их разговорах чувствовалась твердость и боевитость, но и явная озабоченность.

Вскоре вошли командир дивизии генерал-майор Замировский и комиссар дивизии полковой комиссар Шаманин. Все офицеры дружно встали в положение «смирно», приветствуя комиссара и комдива, который тихо поздоровался и взмахом руки пригласил всех сесть.

— После того как мы двумя стрелковыми и артиллерийским полками при содействии с противоположной стороны одной бригады морской пехоты не смогли прорвать кольцо окружения, немцы, очевидно, считают, что с нашей дивизией покончено и что время теперь работает на них, — начал генерал. — Этот вывод подтверждается тем, что вот уже третьи сутки противник не предпринимает против нас никаких активных действий, хотя его силы превосходят наши более чем в три раза. Используя эту самоуверенность врага, мы должны выйти из окружения и, по приказу командующего армией, занять оборону Волховской гидроэлектростанции, в фундамент которой первый камень заложил собственными руками Владимир Ильич Ленин. По данным разведки, — продолжал генерал, — основные силы противника сосредоточены на правом берегу Волхова, то есть плотно облегают нас с востока, юга, запада и северо-запада. На левом берегу противник имеет небольшой гарнизон в селе Наволок, что в шести километрах севернее Большого Городища. Гарнизон этот с наступлением холодов из теплых изб не вылазит. И лишь на северо-востоке, в лесах, имеются специальные подвижные группы противника, имеющие своей целью демонстрацию полного окружения. Такова обстановка.