Морпехи - Натаниэль Фик Страница 26

Несколько последующих недель мы получали информацию о выводе войск из Пакистана. Девять тысяч американских солдат. Рота «Браво» получила задание полететь в Исламабад для освобождения посольства Америки и подготовки сотрудников и их семей к посадке на борт корабля. Старший помощник командира корабля спросил нас о том, какое максимальное количество солдат может поместиться на палубе: четыреста? Шестьсот? Что делать, если посол, это женщина, захочет взять с собой свою кошку? Центральное командование обеспечило нас подробным планом посольства, фотографиями с воздуха и земли. Особенностью американских посольств являются футбольные поля и газоны, которые также используются в качестве зон посадки вертолетов. Мы с Патриком штудировали фотографии и план, искали осветительные столбы, электропроводку, что-нибудь еще, способное воспрепятствовать реализации нашей миссии. Мы изучали здания и сады в округе — во время нападения в темноте у нас не будет возможности изучать карты. К концу недели я знал посольство Америки в Исламабаде так же хорошо, как задний дворик дома моих родителей в Балтиморе.

Доплыв до Аравийского моря, находящегося южнее Пакистана, «Дубьюк» начал нарезать круги. Океан был поделен на шесть участков, названных в честь событий, произошедших 11 сентября. Пентагон, Пенсильвания, северное здание Всемирного торгового центра, южное здание Всемирного торгового центра. Полицейское управление города Нью-Йорка, Департамент пожарной охраны города Нью-Йорка. Корабли постоянно передвигались, но, чтобы избежать столкновений, лишь внутри одной из шести закрепленных за ними зон. К началу октября уже дюжина американских кораблей нарезала круги внутри предписанных им зон.

Экспедиционный отряд МП медленно отходил от своего плана эвакуировать мирных граждан из Пакистана. Караульно-конвойная служба консульства рапортовала о контроле над ситуацией.

Был обычный вечер вторника. Мы находились на севере Аравийского моря, после ужина я поднялся на верхнюю палубу и проскользнул через светомаскировочные занавеси к перилам. Корабль шел мягко. Без визуальных контрольных ориентиров казалось, что звезды над головой плывут то в одном направлении, то в другом.

Так много мирных мест в мире. Я вспомнил тот день в ШЛО, когда узнал о бомбежке американских посольств в Африке. Я был таким наивным. В тот день я еще верил в так называемую «квоту на мир». Теперь у моего поколения будет свой Пёрл-Харбор, а я пехотный лейтенант. Я бы мог учиться в медицинской академии или ходить на работу в костюме. Как я мог поступить так со своей семьей? Интересно, сколько пехотных лейтенантов, служивших в декабре 1941 года, выжили к 1945 году?

Я сидел на металлическом стуле в пункте оперативно-тактического тылового обеспечения и изучал данные анализа страны, присланные из ЦРУ. Патрик сидел по диагонали от меня, читая о тактике боя Талибана.

«Послушай-ка это, — сказал я. — Население — двадцать пять миллионов человек, однако всего тридцать одна тысяча телефонов и сто тысяч телевизоров. Тридцать процентов людей, умеющих писать и читать, восемьсот долларов ВВП на душу населения, средняя продолжительность жизни сорок пять лет и самые большие показатели по экспорту опиума, орехов, ковров и овчины. Звучит так, как будто мы будем воевать с людьми, вооруженными палками и рогатками».

«У них, между прочим, есть ракеты ближнего действия. Они обобрали Советский Союз до нитки, — сказал Патрик, не отрываясь от своих бумаг. — Ракеты ближнего действия, при стрельбе их держат на плече».

Патрик оторвался от своих бумаг и поднял один лист вверх. «Ну-ка, посмотри. Январь 1842 года. Британцы, колонной, выдвинулись из Кабула. 16 500 солдат и гражданских лиц. Войска хотели занять Джелалабад, находящийся на расстоянии в 70 миль. Угадай, сколько они прошли?»

«Нисколько».

«Именно. Афганцы безжалостно убили всех, кроме одного. Они оставили его в живых, чтобы он рассказал обо всем остальным. Да приплюсуй еще Советский Союз, — продолжал он. — Они добавили еще пятнадцать тысяч человек в 1980 году плюс в десять раз больше этой цифры раненых и тысячи мертвых из-за вирусных инфекций. Мое мнение таково: это место было кладбищем для огромного количества таких же парней, как ты и я, и для нашей же пользы нам нужно учиться на ошибках предыдущих ходоков».

Я вернулся к обзору тактики Талибана. И прочитал кое-что интересное: воины никогда сами не носили свое снаряжение и оборудование — это было работой женщин или мулов. Если не было женщин или мулов, то они обходились без боевой техники. Рапорт оканчивался замечанием, что уроженцы запада, работавшие с моджахедами в 1980 году, говорили о том, что практически невозможно совместно с ними организовать оборону — они быстро уходят с укрепленных позиций и присоединяются к атакующим.

— Смерть лучше позора.

— Повтор и-ка еще раз! — Патрик оторвался от чтения. Я заговорил вслух и не заметил этого.

— Смерть лучше позора. Морские пехотинцы еще только делали себе татуировки с такой надписью на руке, а эти ублюдки уже безоговорочно следовали этому девизу.

Рыцарская бравада, которая, по словам капитана Новака, была мне присуща и которую он называл «демонстративным поведением», совсем улетучилась.

— Джентльмены, долгожданный приказ ждет нас на улице. — Было седьмое октября, я стоял на ежевечернем инструктаже офицеров корабля. Начальник оперативного отдела тряхнул кучей бумаг в руках и продолжал: — Это приказ о ночном театре военных действий. Такой документ обычно вмещает в себя страницу и об обеспечении, и о санитарном рейсе. Но, как вы видите, этот приказ больше похож на телефонную книгу. Этим вечером нашими соседями будут бомбардировщики «Б-1», «Б-2», «Б-52» и все типы воздушных транспортников. Большое множество».

В тот день, чуть раньше, мне сказали, что рота «Чарли» покинула «Пелелиу». Их миссией было освободить аэродром в Джакобабаде, территория Пакистана, аэродром нужен для организации воздушного поиска и спасения в ходе боевых действий. Это могло обозначать только одно: американские пилоты вскоре окажутся в небе над Афганистаном.

Начальник оперативного отдела продолжал:

— Поэтапная авиационная кампания против Афганистана начнется в течение часа. «Томагавки» с Филиппинского моря будут частью первой волны. Сейчас я хочу закончить, и мы все пойдем на палубу и посмотрим на шоу.

Уровнем ниже два моряка бренчали на гитаре и пели песню Боба Дилана «Shelter from the Storm».

Патрик увидел это первым. Свет вдалеке слепился в маленький оранжевый шар, взметнулся вверх, превратившись в туманный пласт на палец выше уровня горизонта, и затем сплюснулся в горизонтальную черту, в то время как боеголовка «Томагавка» исчезла где-то на севере.

Много недель мы ждали этого момента. Теракт 11 сентября был актом войны. Но до ответа на теракт мы не могли сказать, что вступили в войну и сами. Сейчас неопределенность исчезла. По громкоговорителю объявили об отмене всех запланированных мероприятий на последние два дня, так как «ожидаются оперативные задания». На «Дубьюке» объявлялся военный режим.

Неделей спустя на освещенной светом палубе, под сигнальным мостиком, солдаты моей роты на синем резиновом коврике надирали мне задницу. Я, может, и был командиром взвода, но многие из моих морских пехотинцев были крупнее меня, да и дрались лучше. Свободное время мы посвящали программе обучения морских пехотинцев восточным единоборствам, во всем мире известном как «семпер фу». Инструктором в этом деле был командир моей пулеметной секции штаб-сержант Ло.