Абвер против СМЕРШа. Убить Сталина! - Николай Куликов Страница 26

10 октября 1944 г.

Смоленская область.

Унтершарфюрер СС Питер Крафт.

Недаром перед заброской его мучили самые дурные предчувствия — похоже, к вечеру первого дня пребывания в смоленских лесах они начали сбываться. Впрочем, если все пойдет по плану, то первые же сутки в русском тылу станут и последними: завтра они должны вернуться обратно. Но это при благоприятном исходе операции — а если нет?! Тем более с момента десантирования прошло всего четырнадцать часов, а за этот относительно небольшой промежуток времени случились уже два крупных «прокола». Хотя поначалу все шло как нельзя лучше…

По прихоти судьбы в район десантирования группу Минкина — Крафта доставил тот же транспортный «Юнкерс», что и четверо суток назад диверсантов Крота. Командир экипажа майор Юргенс обратил особое внимание на явное усиление плотности зенитного огня русских средств ПВО — как при перелете через линию фронта, так и на дальних подступах к Москве, уже над Смоленской областью. Ветеран двухсотой эскадрильи люфтваффе, обеспечивающий разведывательно-диверсионные полеты по выброске агентов в дальний тыл противника, Юргенс не мог не отметить возросшую активность германских спецслужб именно на данном направлении — кратчайшем к Москве. За последние три недели только на территорию Смоленской области было выброшено на парашютах около десятка небольших групп агентов, причем часть из них наверняка в качестве отвлекающего маневра. «Возможно, я ошибаюсь, но в этих местах готовится какая-то крупная диверсионно-террористическая операция, — размышлял майор. — И, судя по плотности заградительного зенитного огня, это заметили и русские…»

Тем не менее десантирование группы Минкина прошло, как говорится, «без сучка без задоринки»: унтершарфюрер Крафт даже суеверно перекрестился, оказавшись на земле. «Может, не все так плохо, как я представлял себе „дома“?» — подумал он, привычными движениями бывалого десантника подтягивая за стропы купол парашюта.

Встречающий группу на земле агент Крот всегда вызывал у Крафта некоторое подобие симпатии — насколько вообще он был способен симпатизировать русским. По крайней мере, майор Скорцени отзывался об агентурных качествах Крота достаточно высоко. Сейчас этот русский сноровисто тушил сигнальные костры: последний из трех он раскидал и погасил после того, как вокруг собрались все шесть парашютистов. Они хорошо знали Крота — вместе обучались на специальных курсах Скорцени, — поэтому здоровались с ним за руку, как со старым знакомым. Называли друг друга строго по агентурным кличкам. Командир группы Минкин, он же Дрозд, приказал уничтожить следы костров и спрятать парашюты: их закопали в неглубокую яму, вырытую саперными лопатками — сверху замаскировали опавшей листвой.

Двадцатидвухлетний Крафт, несмотря на молодость, был здесь самым опытным бойцом: начиная с высадки на остров Крит весной сорокового, он уже пятый год бессменно находился на полях сражений Второй мировой. Его ровесники, бывшие красноармейцы Лещенко, Артемов и Лазаренко — агенты Рыба, Музыкант и Апостол, не имели такого богатого фронтового опыта, но прошли неплохую подготовку по диверсионному делу у самого Скорцени. Командир Дрозд, плотный тридцатилетний мужчина среднего роста, участвовал во многих ответственных операциях германских спецслужб — за что трижды награждался медалью «За храбрость». И, наконец, Старыгин, он же Телеграфист — кличку получил в соответствии со своими блестящими навыками работы на ключе радиопередатчика… Да еще Крот — похвальный отзыв о нем штурмбаннфюрера Скорцени говорил сам за себя. Таким образом, Крафт по праву считал эту группу сильным боевым подразделением, способным выполнить поставленную перед ними задачу. Тем более к вечеру их силы должны были удвоиться после соединения с группой Валеева — Преглера.

Однако здесь их ожидало первое разочарование, можно сказать, крупный «прокол» — в четыре утра обе группы должны были произвести радиообмен, но он не состоялся. К этому времени диверсанты Дрозда стремительным марш-броском удалились уже на значительное расстояние от места выброски и устроили первый небольшой привал в хвойном лесу.

— Николай, готовь рацию — через пять минут сеанс связи с «центром», — распорядился Дрозд. — Остальным отдыхать, привал двадцать минут! Можно курить.

Пока Телеграфист настраивался на нужную частоту, сам командир отошел в сторону — покурить и, видимо, о чем-то переговорить наедине с Крафтом — вскоре он подозвал к себе и Крота. Остальные молча расположились прямо на траве. Ближе к утру поднялся ветер, который раскачивал верхушки высоких елей. Но внизу было тихо, а на небе, не затянутом тучами, мерцали далекие звезды. Даже в окружающей природе, казалось бы, нейтральной, Крафту чудилась некая враждебность. «А вдруг нас здесь бросят на произвол судьбы, не пришлют самолет — что тогда?» — лезли в голову тревожные мысли.