Война, какой я ее знал - Джордж Смит Паттон Страница 25

Оттуда мы пошли к месту, где в те незапамятные времена стоял крест. Большая часть горы была срезана римлянами в период оккупации Палестины; они завалили пещеру, служившую местом захоронения Иисуса, и построили на этом месте храм Венеры. Как бы там ни было, алтарь, по всей видимости, воздвигли в том самом месте, где некогда стоял крест.

В той часовне я приобрел четки для Мэри Скалли [79]и попросил освятить их на алтаре.

Выйдя из церкви, мы прошли Скорбным путем — узкой грязной улочкой — к месту, где в те времена находился римский форум. Весь путь составляет в длину не более восьмисот метров, однако священники в ходе процессии делают ритуальные остановки, причем количество их завит от того, к какой именно конфессии принадлежит служитель церкви. Поскольку у православных остановок больше, чем у католиков, у греческого попа на дорогу уходит целый день.

С форума нас на машинах повезли в Гефсиманский сад, где, как считается, все еще целы те оливы, которые стали свидетелями ареста Христа.

После обеда с командующим мы отправились на аэродром и полетели обратно в Каир над дорогой, проходившей около Газы. Как ни всматривался я в землю под нами, нигде не нашел никаких материальных свидетельств военных действий, однако заросли кактусов, в которые врезались танки, я опознал. В Каир мы прилетели уже затемно, таким образом не только за день совершив путешествие, на которое у детей Израилевых ушло сорок лет, но и фактически сделав это дважды.

15–го числа мы договорились с одним местным грамотеем, что он покажет нам достопримечательности. Мы, естественно, имели в виду пирамиды, но, когда мы заехали за нашим гением в отель «Шеферд» и сказали, куда хотели бы направиться, он ужасно удивился и заявил, что пирамиды ничего не стоят и единственные достопримечательности Каира, которые нам просто необходимо осмотреть, — это мечети. Он еще заметил, что, прожив в Каире сорок лет, был около пирамид всего лишь один раз. На это я ответил ему, что уже видел все мечети в мире, которые мне стоило видеть, и что мы вполне обойдемся без его услуг.

Мы поехали к пирамидам, прихватив очень говорливого, но совершенно не подходящего для этой роли гида. Пирамиды меня разочаровали. Они оказались не таким большими, как я ожидал, и не такими внушительными, какими представлялись со стороны. Египетские сильно проигрывали в сравнении с теми, которые мне приходилось видеть в Мексике. Сфинкс тоже не оправдал надежд — вовсе не такой уж большой и, главное, нуждающийся в срочной реставрации. Вместе с тем храм у ног Сфинкса впечатление на меня произвел. По всей видимости, строители сначала стащили огромные камни в одно место, а затем уж стали вырубать в них гробницы.

Крыша одной из гробниц была сделана из цельной идеально отполированной каменной плиты длиной шесть метров, шириной три с половиной и толщиной два метра и идеально подогнана под пазы на стенах, на которых она лежала. И полировка, и обтесывание камней производилось с помощью бронзовых инструментов — египтяне владели утраченными в наше время методами темперирования бронзы.

В 17.30 я провел с офицерами штабов сухопутных сил Ближневосточной группировки беседу на тему: проведение операций по высадке войск. Всего набралось человек пятьсот. Думаю, наше общение пошло им на пользу. Слушали меня очень внимательно и даже аплодировали, что шло вразрез с британскими традициями. Несколько офицеров прислали записки. Один из них уверял, что за всю свою карьеру военного не почерпнул столько полезных знаний, сколько из моей получасовой лекции.

16 декабря 1943 г.

Ответственный за прием высоких гостей генерал Бимонт Несбитт подвез меня в отель «Шеферд», где к нам присоединились штабные офицеры. После этого мы два с половиной часа ехали вдоль пресноводного канала к Центру по подготовке проведения совместных операций, расположенному на берегу небольшого по разменам Горького озера. Похоже, британцам так понравилась наша вчерашняя беседа, что они захотели, чтобы я провел еще одну встречу, на сей раз с двумя сотнями офицеров, проходивших учебу в Центре, заведовал которым генерал—лейтенант Р. М Скоуби.

Центр подготовки, уступавший и размерами и оснащением тому, который построили мы в Мостагануме, [80]имел перед ним по крайней мере одно преимущество в том, что касается практических методов обучения. Здесь прямо в воде были сооружены стенды в виде бортов настоящих кораблей, так что десантные катера могли подойти к ним вплотную, а обучающиеся — попрактиковаться, пересаживаясь на суда в обстановке, максимально приближенной к той, в которой им предстоит действовать в реальных боевых условиях.

На обратном пути мы попали в обычную для этих мест песчаную бурю, во время которой почти ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки.

Вернувшись, мы узнали о приезде генерала сэра Генри Мейтленда—Уилсона. Он присутствовал за обедом. Крупный и довольно общительный человек, генерал произвел на меня более сильное впечатление, чем какой—либо другой из высших офицеров британской армии. Все они, включая и генералов, горели желанием узнать мое мнение относительно генерала Монтгомери, но я отвечал крайне сдержанно и не поддавался на попытки вызвать меня на откровенность.

17–го числа генерал Несбитт отвез меня на встречу с генералом Андерсом, командовавшим 2–м польским корпусом. Сопровождаемые Андерсом и офицерами нашего штаба, мы отправились в расположенный на восточной стороне дельты Нила лагерь поляков. Сопровождал нас также и почетный караул, состоявший из очень хорошо выученных и отличавшихся великолепной выправкой солдат. Потом мы пообедали. За обедом генерал Андерс приколол к моему кителю знаки различия польского генерал—лейтенанта и нашивки 2–го польского корпуса. Я же, чтобы не остаться в долгу, дал ему один из моих генеральских знаков различия, а также нашивки Седьмой армии США.

Андерс произвел на меня очень хорошее впечатление. Во время Первой мировой войны он служил начальником штаба русской дивизии. Он имел семь ранений и был дважды награжден польскими орденами за отвагу. Лучшей выучки, чем у солдат его корпуса, я никогда не видел ни в нашей, ни в британской армии. Он признался мне с улыбкой, что, случись ему и его ребятам оказаться между немцами и русскими, они бы рисковали разорваться пополам, не зная, с кем же лучше сразиться, с теми или с другими.

После смотра 2–го польского корпуса мы с полковником Каммингсом [81]по приглашению командующего вооруженными силами на Ближнем Востоке вице—адмирала сэра Артура Уиллиса отправились на машине в Александрию. Мы проехали через всю дельту, но, к несчастью, большую часто пути проделали в темноте, так что почти ничего не видели.

18 декабря 1943 г.

В десять часов полковник Моузли, четырежды участвовавший в Гранд Нейшнл, [82]заехал за нами и отвез в яхт—клуб, где мы встретились в адмиралом и получили баркас для осмотра гавани.