Русские эсэсовцы - Иван Ковтун Страница 25

Этот документ показывает, что нацисты не только прислушивались к мнению специалистов по расовым проблемам, но и применяли их наработки на практике. Причем ни о каком «окончательном решении славянского вопроса» не могло быть и речи. Проблема заключалась в том, чтобы собрать всю «здоровую европейскую кровь» под началом Рейха. Эта кровь, в первую очередь нордическая, по мнению нацистов, могла быть не только у поляков, но и у русских. Здесь можно привести слова рейхсфюрера СС Гиммлера из его выступления в Познани 4 октября 1943 года: «Все, что нации могут предложить в виде хорошей крови нашего типа, мы возьмем» [165]. А еще через десять дней, на очередном совещании, шеф СС отметил: «Я считаю, что в вопросе, касающемся населения иностранных государств, в особенности славян, мы должны исходить из немецкой точки зрения… Конечно, при таком смешении людей могут найтись хорошие расовые типы. Поэтому я полагаю, что нашим долгом будет взять себе их детей для того, чтобы убрать их из нежелательного окружения» [166].

Чем руководствовался Гиммлер, делая такие заявления?

Прекрасно знакомый с современными ему исследованиями по расологии, шеф СС исходил из того, что с древнейших времен нордические расовые ядра, как «носители света» и единственные представители «культуротворящей первичной силы», вторгались в массы других народов и подчиняли их себе. Пользуясь плодами труда покоренных этносов, люди нордической расы получили возможность развивать свои творческие задатки и двигать вперед всю человеческую цивилизацию [167]. Разумеется, в ходе этого сложного и продолжительного по времени процесса происходило определенное слияние между носителями нордической крови и теми, кто им повиновался. Расовое смешение не представляло опасности до тех пор, пока существовали жесткие ограничительные законы, а на вершине общественной иерархии, как, например, в древней Индии, находились люди нордического типа и благородного происхождения. Упадок же цивилизации происходил после того, как кровь благородного сословия, индоевропейцев, повсеместно смешивалась с кровью некогда покоренных народов. В результате наступал расовый хаос, духовное и нравственное вырождение, деградация, приводившая людей к грандиозной трагедии — к историческому концу их общества, созданного когда-то арийцами.

Конечно, опираясь на эту концепцию, Гиммлер учитывал реалии своего времени. Он понимал, насколько далеко ушло человечество по пути «первородного греха расового смешения». Европа, как «священный ареал белой цивилизации», уже давно подверглась массированной расовой атаке со стороны этносов, чья кровь губит нордическую расу и ведет ее к неминуемой гибели. Избежать трагического финала можно только в том случае, если будут приняты кардинальные и своевременные меры по защите людей с нордической и близкой к ней кровью, для чего нужно найти и вывести этих людей за рамки прежней «среды обитания», где они смешивались с кем попало, и объединить под эгидой СС.

Рассуждая подобным образом, Гиммлер не мог не смотреть на Восток Европы, где, как и на Западе, проживали расовые типы, кровь которых в той или иной степени соответствовала нацистским стандартам. Такие типы могли быть в Польше и в Советском Союзе, поэтому организация СС не ставила себе основной целью поголовно уничтожить славян. Задача была другая — везде, где только есть такая возможность и необходимость, отбирать «ценные» в расовом отношении «экземпляры», одновременно не забывая проводить мероприятия по пресечению вредоносного и паразитического влияния на германскую нацию со стороны «расово неполноценных» и политически враждебных элементов из разных народов.

Вышеуказанные представления неизбежно отразились и на пропагандистском обеспечении подчиненных Гиммлеру структур, в частности Войск СС.

Небезынтересным представляется вопрос о формировании и генезисе образа врага в эсэсовских пропагандистских материалах. Как уже отмечалось, главным своим врагом нацисты считали «еврейский большевизм», который нередко увязывался с «азиатчиной» и находил конкретное воплощение в образе «недочеловека» (Der Untermensch).

Ошибочными следует признать утверждения некоторых российских историков (например, Б.Н. Ковалева и О.Ю. Пленкова), что впервые в Германии термин «унтерменш» употребил 6 августа 1941 года постоянный автор нацистского официоза «Volkischer Beobachter» Густав Херберт [168]. Если бы отечественные исследователи были знакомы с брошюрой «Недочеловек», они бы по крайней мере обратили внимание на слова шефа СС Гиммлера, сказанные им в 1935 году: «До тех пор, пока существуют люди, борьба между человеком и недочеловеком будет являться историческим правилом» [169].

Еще с 1920-х годов этот же самый термин охотно употреблял в своих произведениях Альфред Розенберг, говоря о «гибели» русского народа, переставшего существовать после победы большевизма в России. Как отмечалось, Розенберг видел в большевизме «молодую, варварскую, разрушительную силу», власть «вырождения». В СССР появился «советский человек», а по сути своей — «недочеловек», который является «живым укором» по отношению к нордическому человеку. Известный американский исследователь нацистской пропаганды Э.Р. Герцштейн пишет, что в 1931 году штурмовики называли своих противников «коммунистическими недочеловеками» [170].

Собственно говоря, можно привести еще несколько десятков фактов, которые будут уводить нас в XIX век, когда в среде немецких националистов стало произноситься слово «унтерменш». Сегодня нельзя со стопроцентной уверенностью сказать, кто именно ввел его в оборот (Розенберг в «Мифе XX века» пишет, что впервые этот термин употребил Лотар Штоддард). Любопытно, что слово «недочеловек» использовалось и либеральной германской прессой, бичевавшей националистов-антисемитов, чьи заявления бросали тень на немцев, как нацию образованных людей. Нацисты увидели в слове «унтерменш» прекрасный образец для создания своего «образа врага». В конечном итоге они получили неограниченное право на его эксплуатацию, в зависимости от политической обстановки, и право на рецепцию тех его содержательных компонентов, которые были созвучны с пропагандой НСДАП.