Пропавших без вести – не награждать! - Геннадий Сорокин Страница 25

Монголу досталась комната, где проживала мать с тремя разновозрастными детьми. Условно комната была поделена на две половины. Левую часть с кроватью, печкой и объемным сундуком занимал рейдовик. Правая часть, с двухъярусными нарами, одежным шкафом и умывальником осталась за женщиной. Стол у окна был общим.

Старшая, шестнадцатилетняя дочь «хозяйки», за неимением места на нарах спала на полу. Как-то само собой получилось, что с приходом рейдовика она перебралась к нему на кровать. Под боком у полного сил мужчины девушка расцвела. Теперь она не простывала каждый месяц (по полу гуляли сквозняки, со всех щелей тянуло сыростью) и могла нормально выспаться, не боясь, что ночью ее придет обнюхивать крыса, жившая за печкой.

По случаю прихода гостей хозяйка ушла к соседям, детей отправила играть во двор. Старшая дочь в этот вечер дежурила в госпитале.

Собравшись за столом, друзья выпили. Монгол, перед тем как поднять стакан с водкой, опустил в него кончик пальца, сбрызнул капли на пол.

– Духам леса, воды и гор! – отчетливо произнес он.

– Крепкая, черт возьми! – Лоскутов поморщился после водки, занюхал корочкой хлеба. – Монгол, мне все время интересно было, что ты такое шепчешь перед выпивкой. Думал, заклинание, а ты, оказывается, духов поминаешь.

– Отдавать первую каплю водки духам – старинный обычай народов Сибири.

– Монгол, – Лукин разлил еще по одной, – коли такой случай, позволь у тебя спросить: а кто ты по нации на самом деле?

– Я – жертва обратного тока крови.

– Это как? – от удивления белорус не донес закуску до рта.

– У кочевых народов Сибири есть обычай: если в стойбище приходит белый человек, то ему предлагают заняться любовью с какой-нибудь женщиной из племени. Делается это не из гостеприимства, как некоторые думают. Все проще. Племя обновляет кровь. Это, условно говоря, прямой ток крови: от белого человека к азиату. Моя мамаша, как я думаю, решила провести эксперимент с обратным током крови и согрешила черт знает с кем: то ли с тунгусом, то ли с бурятом. В результате появился я. Один на всю деревню с раскосыми глазами. Папаша, понятное дело, стал допытываться у жены, с кем она наставила ему рога. Но маманя была крепкой женщиной. Три года она терпела побои, но правды так и не сказала. Отец, устав от насмешек, плюнул на все и ушел из семьи. Мать сошлась с другим мужиком и родила еще двоих, нормальных, голубоглазых детей. В одиннадцать лет я ушел из дома и больше никого из родных не видел. Так что кто мой биологический отец, я понятия не имею.

Монгол задумался, словно вспоминая прошлое, но вместо продолжения о своем запутанном происхождении спросил:

– Коля, тебя назначили командиром разведотряда?

– Твою мать! – выругался Лоскутов. – Откуда ты все знаешь? Мы запретили всему сто шестому отряду выходить за пределы части. Даже офицеры ночуют в казарме. Откуда слухи дошли?

– Я уже объяснял тебе, что в этом городе все друг друга знают. Вы запретили покидать территорию отряда его бойцам, а вот вольнонаемные: повара, электрики, кочегары – они-то каждый день приходят на работу утром и уходят вечером. На них ваш запрет не распространяется.

– И что они говорят?

– Что видят, слышат, то и говорят. Мол, появился в отряде капитан из Москвы, отбирает лучших людей в рейд. Коля, возьми меня с собой. Мне позарез надо в Норвегию, у меня там дело.

– Я был бы рад взять тебя, но это невозможно. Сам посуди, в отряд отбирают кандидатов только с чистой биографией. Ты не подходишь. Тебя политотдел ни за что не пропустит.

– А ты постарайся, Коля, тогда все получится.

– Тебе спокойная жизнь надоела? На кой черт тебе сдалась эта Норвегия?

Монгол неспешно набил табаком трубку, приоткрыл окно, закурил. Чувствовалось, что к этому разговору он готовился.

– В десять лет, – неспешно начал Монгол, – я пошел за грибами и заблудился в тайге около родной деревни. В это трудно поверить, но я действительно заблудился в лесу, где знал каждую тропинку, каждую полянку и каждый пенек. Поняв, что сам я к людям не выйду, я вырыл себе яму, набросал лапника и уснул. Я спал трое суток и видел очень странный сон, в котором разговаривал с духом леса, ходил к скале с белой полосой, видел звезду, на которую после смерти улетит моя душа. Когда меня нашли, то вся земля вокруг меня была истоптана волчьими следами.

После пробуждения я не разговаривал целый год. За год я не проронил ни единого слова. Я ходил в школу, пас скотину, копал огород, но все делал молча. Даже когда отчим порол меня вожжами, я не кричал. Целый год я, как свою главную тайну, хранил сон, который видел в лесу. Спустя год около нашей деревни остановилось кочевое тунгусское племя. Моим родным кто-то шепнул, что в племени есть шаман, который может излечить от немоты. Меня привели к шаману, и он, оставшись со мной один на один, пересказал мой сон. Я был поражен: шаман знал то, что не мог знать ни один человек на свете, но он знал. Еще шаман сказал мне, что рано или поздно на моем пути встретится Отец волков и убьет меня. Я в ответ поклялся шаману, что, как только встречу Отца волков, так это я убью его, кем бы он ни был: человеком или зверем. Пока я Отца волков не встретил и здесь, в Мурманске, точно не встречу. Мне надо в рейд, Коля. Я чую, что он меня поджидает в горах Норвегии.

– Окна, товарищи, окна! – раздался мужской голос из коридора.

Прервавшись на полуслове, Монгол проворно вскочил, нацепил на оконную раму старое солдатское одеяло. Подоткнул края, проверил, чтобы не было щелей. Светомаскировка.

– Монгол, – спросил Лукин, – так ты толком не знаешь, кто этот Отец волков: зверь или человек?

– Даже предположить не могу. Однажды, в самом начале войны, меня по полю гоняла «рама». Я думал, все, крышка! Но ничего, выжил. Пока у меня был бой с «рамой», я ни о чем не думал, а потом стал прикидывать: а вдруг «рама» – это и есть Отец волков? Но нет, шаман не мог знать о существовании самолетов. Отцом волков должен быть или зверь, или человек.

– А летчик в «раме» что, не человек, что ли?

– Летчик был дурак самонадеянный, поэтому я его сбил.

– Ну, щас! – хором усомнились гости. – Больше ты ничего не сбивал? Голой жопой танки не останавливал?

– Клянусь, вы первые люди, которым я рассказал про «раму». Я даже в рапорте о рейде про нее ничего не стал указывать, потому что знал: никто не поверит, что из ПТР можно «раму» сбить.

– Хрен ты «раму» с ПТР собьешь, – упорствовал белорус. – Я раз видел, как по ней с двуствольной скорострелки всю обойму высадили и ни разу не попали. А раз видел, как зенитчики по ней всей батареей долбили, и все без толку.

– Специально для тебя, Лука, я могу начертить план местности, где лежат ее обломки. После войны приведешь к ним поисковую группу и можешь всем заливать, что это твоя работа.

– Монгол, а почему ты решил, что встретишь Отца волков в Норвегии? – вернулся к старой теме Лоскутов.