Наш принцип - Александр Пономарёв Страница 25

Размолодин побежал докладывать командиру о случившемся, и вскоре незадачливый провожатый был отправлен с ближайшего блокпоста попутной машиной на родную сторонку.

Сам Размолодин ехал в свою первую командировку, поэтому в Моздоке к нему подошел Лямин.

— Серега, здесь самое опасное — это передвижения, — сказал он взводному, — посему давай-ка глюкнем по лампадочке. Уж это я по себе знаю. Опыт прежних командировок, так сказать. Выпьешь — глядишь, а страх-то и улетучился. Наш девиз знаешь? Не знаешь?! Крепкий сон, зверский аппетит и лютая ненависть к труду!

Размолодин глюкнул с Трофимом. Но что русскому хорошо, то немцу смерть. Если Лямин чувствовал себя довольно бодро, то Серега с белым чаем переборщил. Все два часа езды он провел перегнувшись через борт грузовика и обильно поливая обочину дороги блевотиной. Страшно ему не было — это точно, но назвать его поездку приятной язык не поворачивался. В Грозный он приехал с кожей синюшно-фиолетового цвета: ему личный состав рассредоточивать, а он лыка не вяжет. Командир отряда подполковник Уткин, оглядев взводного и передернув плечами, поманил к себе Лямина.

— Лямин, пока не оклемается лейтенант, бери его взвод и занимайся.

— Товарищ подполковник, у меня другие обязанности, — не согласился Трофим.

— У тебя же многолетний опыт, — хитро сощурив свои монгольские глаза, продолжал Уткин, — а у нас в отряде взаимозаменяемость должна быть. Вот убьют Размолодина в бою — ты его взводом командовать станешь. Убьют тебя — наоборот сделаем. У меня офицеров не так уж и много.

Вот такие шуточки были у подполковника Уткина. Провожая в дорогу личный состав на грузовике, он не желал счастливого пути и не крестил машину вслед. Нет. Он говорил так: «Неси вас хрен».

Уткин был очень хозяйственным, а поэтому дал Сергею задачу: купить в Моздоке трех поросят.

— Еды много остается, выбрасывать жалко! Только покупай девок, кабанят кастрировать надо, после чего они долго болеют. Бери совсем маленьких и скажи старшине, чтоб загончик приготовил, корытце туда и соломы побольше.

Сергей выполнил приказание, как и положено, — точно и в срок.

Поросята были как ручные собачки: через неделю они перестали бояться людей, еще через неделю они разгуливали по всему ПВД, и только когда старшина бил по корыту черенком от лопаты, стремглав бежали обедать в свой загон, на стене которого проволокой было прикручено объявление, сделанное на компьютере: «Внимание! Боевые свиньи Мобильного отряда МВД России! Ближе трех метров не подходить, с рук не кормить — опасно! Просмотр для детей — 5 рублей, для взрослых — 10 рублей, для омоновцев — бесплатно!»

Подполковник Уткин, улыбнувшись, оценив шутку юмора, сказал старшине:

— Почаще солому им меняй, пищу делай жидкую, а изредка кидай им красный кирпич — им зубы надо точить. — Откуда он все знал, этот Уткин?

Однажды ночью Сергей ворочался и долго не мог уснуть. В загончике визжали поросята.

«Им тоже не спится, может, погода переменится?» — подумал Сергей и скоро заснул.

Но наутро он понял, почему ночью визжали поросята. Бойцы вокруг надрывали животы, смеялся даже Виталик Фокин по кличке Памятник, который и улыбался-то раз в год. Все поросята были разукрашены зеленкой в камуфлированные пятна, на боку у каждого значились бортовые номера: 343, 344, 345, а во лбу у всех сияла нарисованная красным фломастером пятиконечная звезда.

Сергей проснулся в палатке от странного звука: будто где-то звучал телефонный зуммер. Он огляделся по сторонам и увидел в углу палатки фигуру, сидящую в позе лотоса. Вокруг были расставлены зажженные свечи.

— Дневальный! — крикнул Сергей в темноту. Из сумрака вынырнул прапорщик Андрей Гаркушин.

— Туточки я, товарищ капитан.

— Что это? — И Сергей указал дрожащей рукой на фигуру в углу палатки.

— А-а-а, это Леха Колдун. Медитирует.

— Какой колдун?

— Да это Боякова так ребята прозвали. Он почти каждую ночь в дзен уходит. Только раньше он из палатки выходил, а теперь холодно стало, вот он в палатке и… А что?

— Да ничего. Гаркушин, сделай-ка мне кофейку! Что-то у меня сон совсем убежал. Пойду посты проверю.

И Сергей, взяв из пирамиды автомат, пошел к выходу. Проходя мимо Боякова, он сказал:

— Леха, прекращай свои опыты, а то дураком кого-нибудь сделаешь!

Но Леха Бояков только улыбнулся краешками глаз.

На следующий день, когда автомобиль Липецкого ОМОНа возвращался из Ханкалы, он был подорван на фугасе. Видимо, подрывник попался неопытный: он нажал на гашетку, когда машина не доехала десять метров до заряда. Все осколки прошли вдоль борта. Толком не задело никого, но контужены были все. Капитан Волохов, сидевший в кабине, за одну секунду вспомнил всю свою жизнь, а фугасные осколки веером разложились вокруг него. Когда омоновцы прибыли на место подрыва, отделение во главе с Волоховым заняло круговую оборону и отстреливалось от боевиков. У обочины дороги Сергей услышал тихое всхлипывание. Он осторожно подполз к краю дороги и заглянул вниз. На земле в канаве сидел молоденький водитель-контрактник Вася, прикомандированный к отряду из Старопромысловской военной комендатуры.

— В чем дело, военный? — тихо спросил его Сергей. Вася поднял на Сергея заплаканное лицо.

— Патроны кончились, товарищ капитан.

— Не плачь, держи! — И Сергей кинул ему рожок, до отказа забитый патронами калибра 5,45. — В следующий раз короткими очередями бей. А то они тебя тепленьким возьмут, — сказал ему Сергей и вспомнил свой первый бой.