Стальной излом. Волоколамский рубеж - Даниил Веков Страница 24

Сейчас у него было не менее важное и ответственное задание: отвлечь внимание противника, пока на артиллерийском наблюдательном пункте дивизии будет находиться генерал-фельдмаршал фон Бок и сопровождающие его офицеры. Побыть, так сказать, приманкой: пусть русские сосредоточат на нём своё внимание, стреляют, бьют по нему из всех стволов. А господин фельдмаршал тем временем незаметно доберётся до места, посмотрит на русские позиции, на большевистскую столицу и спокойно уедет.

Вальтер вздохнул: опять ему придётся гнать экипажи под яростный огонь! И это после недавних кровавых, жестоких сражений! Не дали даже отдохнуть, отдышаться, прийти в себя. И опять потери – ведь предстоит ползать фактически на виду у противника, вызывая огонь на себя. И рисковать последними танками. Возможно (и даже вероятно), что русские предпримут ответные действия, перейдут в атаку, и тогда панцергренадёрам снова придётся нелегко.

Но приказ отдан, и его надо выполнять. Причём как можно лучше! Ладно, выполним. К тому же это будет хорошая возможность проявить себя в новой должности.

Три дня назад Вальтер неожиданно для себя стал командиром танкового батальона – после тяжёлой контузии гауптмана Байера и гибели обер-лейтенанта Франца Фогеля. Других офицеров, старше его по званию, просто не осталось – все выбыли. Из штаба полка пришёл приказ: давайте, лейтенант, принимайте командование! И он, разумеется, принял.

К сожалению, к этому времени от его батальона мало что осталось: на ходу всего четыре панцера, два Pz.II и два Pz.III. Это даже не танковая рота – фактически взвод. После гибели собственной «тройки» Штосс пересел в машину фельдфебеля Янке (Рудольфа отправили в тыл с обморожениями ног, сказалось долгое пребывание на морозе). В новый экипаж, само собой, вошли его заряжающий Гролль и наводчик Фишер, а водитель и радист остались прежние. Вальтер был ими доволен и претензий не имел.

Что же касается самого назначения… Он, с одной стороны, был очень рад ему: повышение, даже временное, полезно для карьеры, но, с другой стороны… Понимал, что батальон – это ещё не его уровень, слишком рано. Для майора или гауптмана самое то, подошёл бы даже обер-лейтенант, но он-то лишь начал свою военную карьеру, нет у него пока ни нужных знаний, ни опыта. Но раз так вышло… Не отказываться же! К тому же неизвестно, сколько ему удастся пробыть комбатом – принимая во внимание, с какой скоростью выбывают в 10-й танковой дивизии офицеры. Нужно пользоваться моментом!

Последние несколько дней панцергренадёры Вальтера Штосса стояли в небольшой, буквально в пять домов, деревеньке на берегу Истры. Берега её давно были покрыты снегом, уже довольно глубоким, но лёд ещё не окреп, танки, тяжёлую технику и орудия не держал. Так что форсирование реки всё время откладывали, ждали, когда лёд наконец затвердеет. Русские сидели на той стороне и готовились к долгой обороне. И не позволяли немецким солдатам даже приблизиться к берегу: били из пулемётов, миномётов, пушек и зениток. А ночью тихо, незаметно спускались на лёд и взрывали его толовыми шашками.

После этого на льду оставались круглые полыньи, которые к утру затягивались тонкой коркой и покрывались снегом. Они были очень опасны: можно не заметить и провалиться. Ступишь – и окажешься в чёрной воде, пара секунд – и уже нет тебя, уйдёшь камнем на дно, утянут оружие и тяжёлая мокрая одежда.

Вальтер решил, что для успешного выполнения задания ему нужно будет устроить небольшой спектакль: немецкие солдаты спустятся к реке, выйдут на лёд, сделают вид, что ищут удобное место для переправы. А его панцеры станут прикрывать их сверху, обеспечивая, так сказать, огневую поддержку. Но представление должно быть очень правдоподобным, чтобы русские поверили.

В подчинении у Вальтера была пехотная рота – около тридцати человек, которой командовал немолодой, опытный обер-фельдфебель Гельмут Бролль. Он и его люди ночевали в двух избах по соседству (панцергренадёры стояли отдельно). В крестьянских домах было тесно, грязно (кто же будет убирать?), все страшно страдали от паразитов и прежде всего от вшей и клопов, лежали вповалку на полу. Но, по крайней мере, там было тепло, русские печи грели отлично, и даже в самые злые морозы внутри можно было сидеть без шинелей. И вот теперь этим полуголодным, смертельно уставшим людям предстояло выйти на ледяной ветер, на мороз. И провести полдня фактически в чистом поле. Как же их заставить?

Вся надежда была только на обер-фельдфебеля Бролля. С ним Штоссу определенно повезло: Гельмут держал своих людей в строгости, спуску никому не давал. И солдаты его слушались. Собственно, только благодаря авторитету (а также увесистым кулакам) крепкого, коренастого, мордатого и довольно грубого Гельмута удавалось поддерживать в пехотной роте какую-то дисциплину и сохранять (даже в таких условиях) боеспособность. Бролль, кстати, тоже недавно получил повышение, из взводного стал ротным (когда выбили последнего офицера), и теперь он подчинялся непосредственно Штоссу.

Вальтер спустился с чердака (всё, что надо, он уже понял) и вызвал к себе Гельмута Бролля. Когда тот пришёл, озвучил приказ: нужно выйти к реке и провести атаку. Гельмут задумчиво посмотрел в заледенелое окно, почесал красно-сизый нос (только что вернулся с мороза – обходил посты) и кивнул:

«Понятно, герр лейтенант. Вот только… У меня в роте почти все больные и обмороженные, здоровых, считай, почти никого нет. Боюсь, мы не сможем продержаться долго…»

Вальтер пояснил: на самом деле серьёзного боя не будет – нужна только видимость сражения, некий спектакль. «Ваши люди, Гельмут, – сказал Штосс, – спустятся к реке – якобы для того, чтобы проверить крепость льда, а мои панцергренадёры прикроют огнём сверху. Главное – заставить русских поверить в подготовку к переправе. Они, несомненно, будут палить по вам из всех стволов, но терпите… Зато мы узнаем, где их огневые точки, а потом подавим: или сами, из танковых орудий, или же с помощью артиллерии. В общем, ничего серьёзного, надо лишь больше шума и пальбы. И тогда всё будет в порядке. Но ни в коем случае не лезьте на рожон, Гельмут, не рискуйте своими людьми, они нам ещё пригодятся…»

Обер-фельдфебель Бролль кивнул – понятно! Изобразить атаку – это можно, это совсем не то же самое, что соваться по-настоящему под русские пули, мины и снаряды (да ещё по льду!). А рисковать его парни точно не захотят – дураков уже нет, все глупцы давно лежат в земле. Или, если им повезло, в госпиталях. Одно лишь уточнил: как долго придётся ползать по снегу? Всё-таки на улице сильный мороз, ледяной ветер… У него в роте, считай, каждый первый с обморожением. Вальтер ответил: скорее всего, час-два, вряд ли больше. А затем вы спокойно отойдёте назад – греться и отдыхать. До следующего приказа.

Штосс очень надеялся, что генерал-фельдмаршал фон Бок пробудет на наблюдательном пункте не слишком долго – час, может быть, чуть больше. По идее, ему должно хватить. В штабе сказали, что сразу же сообщат, как только генерал-фельдмаршал покинет передовую и уедет в тыл. «Значит, – решил Вальтер, – люди Бролля не успеют закоченеть и обморозиться. Это хорошо, хоть кто-то ещё останется в строю…»

С этим мыслями он отпустил обер-фельдфебеля – готовиться к завтрашнему «бою», а сам вызвал командиров танков – ввести в курс дела и наметить для каждого свои цели.