Крестоносцы - Михель Гавен Страница 22

— Что там? — взволнованно спросил Михальчук.

— Как мы и предполагали, Саня, гексоген, причем много.

Джин передала Майку сведения подрывника.

— Ваши действия, Подрывник-1? Будете взрывать?

— Нет, это невозможно. Пострадает база и окрестные дома. Постараюсь обезвредить, поэтому обеспечьте прикрытие.

— Подрывник-1, Герцог спрашивает, не лучше ли использовать робот?

— Проблематично. Работа очень тонкая. Обеспечьте прикрытие. Начинаю!

— Саня, обеспечить прикрытие.

— Парамон, Петренко, взять под контроль все окрестные дома. Огонь без нужды не открывать. На мельнице много гексогена. Одна искра — и все взлетим на воздух. Вам понятно?

— Так точно, командир. Это прямо как тогда в Москве?

— Чего?

— Гексоген в подвалы домов заложили.

— Да. — Михальчук пожал плечами. — Если б только в Москве. Куда его только не закладывали, гексоген чертов! Вот и нам сюрприз приготовили.

— Мэм, лейтенант Хатиб. Помните меня? — К Джин подбежал иракский полицейский.

— Да, Омар. Как ваша жена? С ней все в порядке?

— Все хорошо. И она, и дочки приходят в себя. Благодарят вас и вот их. — Он показал на украинцев. — Мы прибыли, мэм, забрать арестованного.

— Да, да, берите его. — Джин кивнула на водителя пикапа. — Допросите его как следует. На мельнице много гексогена. Готовили большой взрыв. Скорее всего, привезли на его машине. Впрочем, кто же привез? Где взяли взрывчатку? Он единственный, кого удалось задержать на месте. Хотя в машине следов гексогена не обнаружено, но сержант заметил с базы, как несколько вооруженных людей вышли из его машины и вошли на мельницу. Сейчас они сбежали. Гексогена незнакомцы с собой не несли, и никаких мешков или ящиков у них не было. Видимо, его доставили раньше, а они установили механизм.

— По гексогену нам предписано немедленно докладывать уполномоченному сотруднику ЦРУ. — Хатиб выглядел озадаченным.

— Действуйте по инструкции, Омар, — кивнула Джин. — Конечно, надо доложить ЦРУ. Гексоген — не гранатомет, а куда серьезнее. Необходимо выяснить, как он сюда попал, кто его доставил на мельницу. Саня, — она подозвала Михальчука, — вот наш знакомый лейтенант. Передайте ему арестованного и заодно машину. Ее должны еще раз хорошенько обыскать на предмет наличия следов гексогена.

— Слушаюсь. Карась, передай пленного. Как лейтенант, дела? — Михальчук хлопнул иракца по плечу. — Живы будем, не помрем!

— О'кей, — ответил тот, — причем благодаря вам.

— Приятно.

— Полицейской науки и криминалистики у них нет, — проговорила Джин, наблюдая, как иракцы увозят арестованного и эвакуируют машину. — Пока за них все наши делают, но гексоген — особый материал. Не зря им интересуется ЦРУ.

— Вообрази, оно легко могло грохнуть, — сказал Михальчук. — Мало б точно не показалось.

— Амари-3, я — Подрывник-1, — услышала Джин в наушниках. — Доложите, что разминирование закончил. Гексоген заберем с собой. Сдадим куда положено.

— Вас поняли, Подрывник-1. Кажется, все закончилось, Саня, — она вздохнула с облегчением. — Герцог-б, я — Амари-3. Разминирование благополучно завершено.

— Вас понял, Амари-3, — ответил капитан Фостер. — Возвращайтесь на базу. Поработали неплохо.

— Чего говорит американский командир? — поинтересовался Михальчук.

— Говорит, неплохо поработали, — сообщила Джин, поднимаясь на БТР. — Насколько я его знаю, он доволен.

— Еще бы. Такую штуковину обезвредили. — Саня довольно хмыкнул. — Не зря хлеб коалиции едим. Хоть что-то сделали. Виталька, давай разворачивайся, — приказал парень водителю. — Вряд ли поспим, но хоть часок отдохнем. Петренко, ты там как? — поинтересовался Михальчук по радио. — Рулим на базу. Ты в курсе? Закончили на сегодня, то есть еще на вчера. Давай за мной!

Едва заехали на базу, как Джин увидела высокого украинского капитана, явно их поджидавшего. Как только машины затормозили, он подскочил к Михальчуку:

— Миха, поди сюда. Слазь!

— Че? — Михальчук недовольно поморщился.

— Кто это? — спросила Джин. — Ваш комбат Хмелев?

— Не, замполит Островский, — вяло ответил Саня. — Сейчас привяжется с какой-нибудь политинформацией. Ну! — Он спрыгнул вниз.

— Слушай, Миха, — прыщавый капитан подтянул Михальчука к себе за рукав. — Ты, говорят, возишь американшу.

— И? — удивился вопросу Саня.

— Офицершу американскую, врачиху их из госпиталя. Она же переводит…

— Вожу и?.. — Михальчук уставился на него.

— Слушай, спроси ее, ей шапка не нужна? — Островский говорил в полный голос, нисколько не смущаясь Джин.

— Какая еще шапка?

— Да советская, краснозвездная. Говорят, они сами не свои до шапок этих, тупицы, да и вообще до всего советского охочие. Вроде они значки октябрят с портретом Ленина и зимние солдатские шапки, даже если их моль съела, берут влет. Можно на боевые ножи «Кабар» или на очки солнцезащитные поменять, а нож этот или очки толкнуть потом дома за сто баксов. Ты менял у нее что-нибудь? У меня, кроме шапки, значки тоже есть. Так и скажи ей. — Островский горячо облизнул губы. — Неплохо бы на рюкзак амерский тактический махнуться. Его дома за всю тысячу баксов можно спихнуть.

Джин заметила, что, пока Островский говорил, лицо Михальчука все больше напрягалось. Скулы нервно заходили. Видно, внутри у него явно все кипело от злости. Не выдержав, Саня схватил замполита за воротник.

— Ты оборзел?! — Он в бешенстве притянул Островского к себе. — Тактический рюкзак хочешь за значок, падла? «Хаммер» или танк «Абрамс» ты за значок не хочешь? У нее мать вообще-то русская княгиня, переводчицей в войну у генерала Шумилова работала. Она твоих Лениных насмотрелась дальше некуда, и сбежала от них в Америку, а ты тут к ней с ними опять пристаешь. Шапку такую сама поносила. Уверен, с ужасом вспоминает по сей день. Вали, пока не дал в лоб. Я серьезно говорю.

— Так она наша? — На лице Островского отразилось разочарование. — Так сразу бы и говорил. Чего я время зря трачу. Ты руки не распускай, не распускай! На губу живо пойдешь у меня, — пригрозил он. — Под арест!

— Не ты тут главный по арестам, запомни, — рявкнул на него Михальчук, — и по губе не ты, а амер. Это тебе не дома в Балашихе над людьми измываться. Я в городе нужен, понял? Ты вообще нигде не нужен. Вот и вали отсюда, — и дальше, оттолкнув замполита, Саня добавил крепкого русского мата.

— Да пошел ты! Совсем офонарел? — Махнув на него рукой, Островский поспешно удалился.

— Достал, черт. — Михальчук повернулся к Джин, смахнув ладонью испарину со лба. — Будут все совать свои ржавые бляхи со звездой и шапки, молью проеденные.