Невидимая смерть - Евгений Федоровский Страница 22

Операция по захвату радиостанции в приграничном немецком городе Глейвице, в которой участвовали эсэсовские диверсанты, переодетые в польскую армейскую форму, дала повод к «акции возмездия» – нападению Германии на Польшу. Она, видимо, так понравилась Сталину, что он решил совершить нечто подобное на советско-финляндской границе.

Северный сосед его беспокоил давно. Со времени подавления революции в Финляндии все более усиливалась антисоветская пропаганда. Кабинет Рюти-Эркко [10]открыто призывал к созданию «Великой Суоми» за счет Карелии. Советско-финляндская граница проходила почти рядом с Ленинградом. В случае войны город могли обстреливать тяжелые орудия. Да и вообще, как писала «Таймс» еще в апреле 1919 года, «самый удобный и самый короткий путь лежит через Финляндию, границы которой проходят всего лишь в 30 милях от столицы России. Финляндия является ключом к Петрограду, а Петроград – ключом к Москве».

Для укрепления безопасности своих территорий СССР предложил обменять часть Карельского перешейка и некоторые острова на Балтике и в Баренцевом море на советские земли в районе Реболы и Порос-озера. Но финское правительство наотрез отказалось от этих предложений. Его позицию высказал на заседании комиссии по иностранным делам сейма министр Эльяс Эркко: «Мы ни на какие уступки СССР не пойдем и будем драться во что бы то ни стало, так как нас обещали поддержать Англия Америка и Швеция». О Германии он деликатно промолчал из-за пакта о ненападении. Эркко даже не прислушался к мнению «великого старца», председателя Совета обороны фельдмаршала Карла Маннергейма, который еще раньше предлагал передвинуть границу на Карельском перешейке, не дожидаясь просьб со стороны Москвы. Как стратег, он ничего не имел против передачи России в аренду островов в Финском заливе. А авторитет у Маннергейма был велик. Потомок шведских баронов, один из блестящих генералов царской армии, владевший русским лучше, чем финским языком, заканчивал Николаевское кавалерийское училище в Петербурге, служил в Польше, затем в гвардии при царском дворе. В Русско-японскую войну сражался в рядах нежинских драгун, на поле боя был произведен в полковники. После войны два года провел в седле, выполняя поручение русского Генштаба и географического общества. Он преодолел путь в 14 тысяч километров через Туркестан в Китай, написал прекрасный отчет и приложил к нему более тысячи фотографий. Мировую войну закончил командиром корпуса в чине генерал-лейтенанта. Когда в Финляндии началась Гражданская война, Маннергейм возглавил белогвардейские отряды, призывал к походу на красный Петроград. Но в 1939 году он выступил против войны с Советским Союзом, действия своего правительства называл близорукими и неумными. Опытный генерал понимал, что, несмотря на неопытность командного состава РККА, потерявшего из-за репрессий свои лучшие кадры, Красная армия любой ценой добьется победы.

Однако маховик войны уже начинал набирать обороты. В финскую армию и добровольческий корпус шюцкоровцев призывались вчерашние лесорубы и фермеры, на военное положение переводилась промышленность, в Швеции закупалось оружие и самолеты, оттуда же шли батальоны волонтеров.

После безрезультатных переговоров Сталин решился на войну. Нарком Ворошилов отдал приказ о переброске армий Ленинградского военного округа к советско-финской границе. План намечался простой: «Войска одновременно вторгаются на территорию Финляндии на всех направлениях с целью растащить группировку сил противника и во взаимодействии с авиацией нанести решительное поражение финской армии». Начальник Генерального штаба Борис Михайлович Шапошников и другие дальновидные командиры разрабатывали более осторожные проекты. Они учитывали характер укреплений и те реальные трудности, с которыми неизбежно встретятся войска при их прорыве. «Линия Маннергейма» включала в себя 76 укрепленных узлов обороны, 804 блиндажа, 606 бронированных пулеметных гнезд, 440 километров окопов, 331 километр колючей проволоки, 136 противотанковых устройств. Но Сталин, настроенный на легкую победу и малой кровью, отверг план Шапошникова. Он не позаботился даже о необходимых для прорыва резервах. А вспомнив об удачной провокации немцев в Глейвице, для создания прецедента послал на границу верного прислужника генерала Кулика, который организовал в приграничном селении Майнила обстрел собственной территории. Четверо убитых и десять раненых красноармейцев стали первыми жертвами сразу же вспыхнувшей войны.

Привыкнув беззастенчиво лгать своему народу, Сталин и здесь попытался ввести в заблуждение общественное мнение. На второй день после начала боевых действий в печати появилось сообщение, что «левыми силами» в только что занятом городе Териоки (ныне Зеленогорск) сформировано народное правительство Финляндской Демократической Республики во главе с видным деятелем рабочего движения и Коминтерна Отто Куусиненом. СССР тут же установил с ним дипломатические отношения, заключил договор о взаимопомощи и дружбе. Это дало повод Советскому Союзу «оказать содействие своими военными силами для того, чтобы совместными усилиями ликвидировать опасный очаг войны, созданный в Финляндии прежними правителями».

На самом же деле такое правительство начало создаваться вместе с военными приготовлениями из эмигрантов, проживающих в Советском Союзе. В распоряжение этого правительства передавалась формируемая из лиц карело-финской национальности стрелковая дивизия. Ее командиром был назначен А.М. Антила, тоже финн по национальности, служивший в Харькове. По мысли политиков, дивизия должна была стать ядром «Финляндской Народной армии», а Антила – министром обороны у «президента» Куусинена. Коминтерн предлагал пост премьер-министра генеральному секретарю Финской компартии А.О. Туоминену, проживавшему в Стокгольме. Тот ответил категорическим «нет».

Никакой поддержки «правительство в Териоках» не получило и в самой Финляндии. Социал-демократическая партия и финская конфедерация профсоюзов выпустили совместное заявление. «Рабочий класс Финляндии искренне желает мира, – говорилось в нем. – Но раз агрессоры не считаются с его волей к миру, рабочему классу Финляндии не остается другой альтернативы, кроме как вести битву с оружием в руках против агрессии в защиту демократии, мира и самоопределения нашей страны».

Патриотический подъем оказался настолько великим, что бывшие бойцы Красной гвардии – участники финской революции 1918 года – обратились к Маннергейму с просьбой зачислить их в ряды финских вооруженных сил.

Всего этого Павел Клевцов, разумеется, не знал. Радио, газеты трубили об интернациональном долге, помощи финскому народу «избавиться от капиталистического ига», о «массовом радушии», с каким финское население встречало Красную армию. Но скоро в армейскую среду стали просачиваться слухи о бездарно начатой войне, об упорном сопротивлении финского народа. Бои велись в самых неподходящих условиях – в лесах Карельского перешейка, среди глубоких снегов, при жестоких ветрах и сорокаградусных морозах, в короткие дни и длинные ночи. Противник не оборонялся на заранее подготовленных рубежах, на знакомой местности, был тепло одет, вооружен автоматическим оружием, предельно натренирован. Он защищал свой дом и свою землю.