Фронтовой дневник эсэсовца. "Мертвая голова" в бою - Герберт Крафт Страница 22

Рота развернулась для атаки небольшой возвышенности, с которой, как казалось, велся наиболее сильный огонь. На насыпи и позади нее заняли огневые позиции тяжелые пулеметы и минометы. И вот они ударили по покрытому зеленью холму фугасными минами и длинными очередями, обеспечивая огневую поддержку атакующим стрелкам.

Я почувствовал неприятное давление в области желудка, такое же было, наверное, у моего генерала. Если противнику удастся перерезать движение колонны, то ехавшие впереди товарищи могут быть уничтожены в окружении, устроенном французами.

Это было то, что мы называли «полной задницей»: связи с шедшими впереди частями и подразделениями не было. Между ехавшими вперед частями и нами возник разрыв, в который мог войти противник и укрепиться в нем. К стрельбе нашего орудия подмешивались Удары вражеской артиллерии. Ее снаряды рвались на лугу за насыпью, служившей нам прикрытием, и осыпали осколками наши машины. Сквозь канонаду мы все чаще различали резкие выстрелы легких пушек. Всякий раз, когда я чувствовал, как надо мной пролетали их снаряды, у меня подскакивал желудок. За резким грохотом разрыва снаряда всегда доносился немного приглушенный звук пушечного выстрела. Черт его знает, что там из зарослей кустарника бьет по нам. К крикам команд и стонам раненых вдруг добавилось гудение самолетных моторов. С десяток истребителей «Моран» пролетело над нашей застрявшей колонной. Теперь мы стали предполагать, что это место было выбрано противником для нанесения флангового удара. На дороге появлялось все больше воронок от разрывов снарядов. С большой озабоченностью мы провожали взглядами французские истребители. Вернутся ли они, чтобы обработать нас с бреющего полета? Оправдывая наши опасения, ведущий самолет сделал элегантный крутой вираж, заходя на нашу колонну, увлекая за собой все соединение, словно рой злобных шмелей. Ну, сейчас начнется! В мгновение ока все начали искать подходящее укрытие. Грюнвальд навалился на меня всем своим длинным телом, так как сам не смог найти ни малейшей ямки, чтобы спрятаться. Вражеские самолеты приближались к нам на бреющем полете. В любой момент могли показаться вспышки выстрелов у пропеллерных колпаков и плоскостей. Но вдруг они в последний момент отвернули. Это вмешалось и спасло нас звено истребителей «Мессершмитт». То, что разыгралось тогда на наших глазах, было летной драмой. За несколько минут четыре немецких истребителя согнали с неба всех «Мо-ранов». Мы видели, как только один ведущий за один пролет отправил на землю трех французов.

Этим дело не ограничилось, так как четыре Me-109 заход за заходом начали атаковать укрытые за кустарниками вражеские орудия и танки. Наши офицеры использовали создавшуюся обстановку, чтобы энергично продолжить атаку. Когда мы ворвались на вражеские позиции, в небо взлетели белые сигнальные ракеты, указывая истребителям наше положение. Повсюду стояли горящие машины и танки. Кони без всадников скакали по равнине или, повалившись на спину, беспомощно били в воздух ногами.

Большинство солдат противника даже не убегали, настолько внезапным была для них атака с воздуха и от дороги, перерезать которую они собирались. Теперь с поднятыми руками они стояли у своих укрытий. Им было приказано собрать оружие и боевую технику и выбросить их в пруд неподалеку. Их санитары оказывали помощь раненым. Офицеру, понимавшему по-немецки, было приказано собрать свой отряд вместе с ранеными у дороги и ждать дальнейших распоряжений.

Наши тяжело раненные лежали и сидели на обочине дороги и ждали эвакуации на санитарном автомобиле. Убитые лежали в ряд с пепельно-серыми лицами, с еще засученными по локоть рукавами с заметно вывернутыми суставами. Офицер СС с несколькими мотоциклистами выехал вперед и непосредственно перед нами возглавил нашу быстро подтянувшуюся колонну. Было необходимо как можно скорее догнать уже далеко уехавшие вперед части, прежде чем противник сможет снова перекрыть дорогу. На отдельные выстрелы из отдаленных кустов и рощ внимания не обращали.

Удар однозначно наносился на запад, на Камбре и Аррас. Было очень жарко. Хотя мы расстегнули полевые куртки, наши шеи воспалились от пота и пыли. Перед деревней, из которой слышался шум боя, мы догнали наш батальон. Из открытого магазина мы забрали штуку красного шелка, чтобы наделать мягких шейных платков для наших рот.

С небольшими остановками наша ощетинившаяся оружием колонна снова продвигалась вперед. Нашим противником теперь были преимущественно английские полки, которым трудно было добиться успеха. Когда колонна снова надолго остановилась, мы использовали эту возможность, чтобы быстро перекусить. Издалека до нас доносилась канонада. С одним товарищем я отошел на несколько метров, чтобы избавиться от дорожной пыли. Там, где начинался придорожный откос, мы улеглись на жесткую траву и начали поедать наши хлебцы. С удовольствием жуя, мы направили наши взгляды вниз и удивленно замерли: как в дурном кинофильме про войну, в узкой долине, по которой проходила всего одна дорога, шел бой между танками и противотанковыми пушками. Противник в этот момент еще численно превосходил наши подразделения, и наши противотанковые 37-мм пушки, поставленные между танками Pz IV, не могли его компенсировать. Мы видели, как снаряды противотанковых пушек отскакивали от вражеских танков. И напротив, один орудийный расчет за другим погибал под снарядами вражеских танков. Одной храбростью при таком численном превосходстве противника добиться было ничего нельзя. Вскоре немецкие и вражеские танки пылали словно гигантские чадящие факелы. Мы насчитали двадцать таких горящих гробов, прежде чем не подошли дополнительные силы немцев, решивших исход боя в свою пользу. Как раз, когда это захватывающее зрелище подошло к концу, послышался приказ продолжить движение.

Это была немыслимая война: внизу, в узкой долине, параллельно направлению нашего марша шло танковое сражение, за ходом которого мы наблюдали во время завтрака, а теперь, не заботясь об окончательном исходе боя, мы бросаемся вперед на противника. Однако мы стали больше сознавать серьезность нашего положения.

В соответствии с приказом, мы продолжали двигаться дальше на Запад. Дороги были очень хорошими и позволяли нам двигаться с большой скоростью. На лугах по сторонам от дороги паслось множество коров и коз, которых уже, по-видимому, давно не доили. Они громко мычали и блеяли, наседая на изгороди. Тем временем мы стали проезжать через местечки, в которых нас обстреливали из пулеметов с церквей и крыш. Противник отходил только после того, как в бой вступала наша артиллерия. Наша тактика прорыва через вражеские города с каждым разом совершенствовалась все больше. Вездеходы с минометами и противотанковыми орудиями на прицепе подъезжали к населенным пунктам как можно ближе, орудия занимали огневые позиции, в то время как мотоциклисты осторожно въезжали в деревню. Если ничего не мешало, колонна на полном ходу ее проскакивала, если «что-то мешало», то обычно оно находилось на колокольне. У англичан, наверное, было так записано в их уставе. В этом случае противотанковые пушки и минометы открывали огонь по очагу сопротивления, после чего марш продолжался без промедления.

Когда наступила ночь, Камбре остался далеко позади, а Аррас — севернее нас. Сколько же крови было пролито за эти города во время Мировой войны!