В августе 1941 - Александр Оришев Страница 22

В начале марта 1941 г. все зарубежные резидентуры абвера получили приказ усилить шпионскую деятельность против СССР. 24 марта Ф. Канарис вместе с ближайшими помощниками Брюкнером, Г. Пикенброком, Э. фон Лахузеном и Э. Штольце провели совместное совещание с чиновниками из министерства И. Риббентропа, на котором обсудили вопросы подрывной работы в Иране.

Реализовывать их замыслы должна была обосновавшаяся в Иране германская агентура. К этому времени в районе Миана для проведения диверсий на советских военных и промышленных объектах, транспортных узлах были заготовлены тонны взрывчатых веществ. В районе Тебриза и в других узловых пунктах размещались немецкие склады оружия и боеприпасов [131]. Всего за первые восемь месяцев 1941 г. из Германии в Иран по различным путям было транспортировано 12 тыс. т вооружений [132].

Значительную роль в организации шпионажа против СССР с территории Ирана предстояло сыграть майору абвера Бруно (Бертольду) Шульце-Хольтусу. «Моя история началась с белого пятна на карте России, которое бросилось мне в глаза одним февральским вечером 1941 г., когда я смотрел на эту карту в своем кабинете в здании абвера в Берлине», — впоследствии вспоминал майор [133].

Через пару недель Б. Шульце-Хольтус уже был в Иране. Для того чтобы получить свободу рук для своей деятельности, ему требовалось получить пост вице-консула в Тебризе. Посол Э. Эттель, хотя и с подозрением отнесся к вновь прибывшему представителю абвера, но согласие на назначение его консулом после некоторых раздумий дал.

Вскоре сработал еще один план Б. Шульце-Хольтуса — советские власти вручили ему транзитную визу, и он с документами археолога — «специалиста по религиозным памятникам старины» — направился в СССР.

Б. Шульце-Хольтус стал единственным среди немецких разведчиков, опубликовавшим воспоминания о своей работе в Иране. Уже после войны он назвал поездку в Советский Азербайджан «самой напряженной» в своей жизни.

Вот как описывает «путешествие» Б. Шульце-Хольтуса неизвестный источник: «Бруно Шульце как пассажир (Б. Шульце-Хольтус следовал поездом до Баку, а оттуда пароходом до порта Пехлеви. — А. О.) вел себя не лучшим образом. Каждые 30 минут он выскакивал из купе, в котором был еще один пассажир — директор крупного завода в Армении, и, извиняясь за болезнь мочевого пузыря, мчался в туалет. Там из потайного кармана вытаскивался блокнот, куда „знаток школьного дела и религии“ заносил сведения о расположении железнодорожных и промышленных объектов с их краткими характеристиками, о нефтехранилищах, аэродромах, воинских казармах, скоплениях техники, даже о водонапорных башнях, т. е. обо всем, что можно было увидеть из окна вагона и что могло пригодиться германской военной разведке. Шульце еще не знал даты нападения на СССР. Но миссия его уже входила малой частью в гигантский план подготовки к войне» [134].

Особенностью работы Б. Шульце-Хольтуса было то, что он ориентировался на помощь не только платных агентов, но и добровольных помощников из числа армянских и азербайджанских националистов. Им были завербованы азербайджанские эмигранты из партии «Мусават» и армянские эмигранты, принадлежавшие к партии «Дашнакцутюн» [135].

Мусаватистам за «услуги» Б. Шульце-Хольтус обещал создание «независимого азербайджанского государства». Один из соратников Б. Шульце-Хольтуса — руководитель азербайджанских националистов доктор Азади — таким образом охарактеризовал позицию своих сторонников: «Десятилетиями мы живем в пространстве, которое определяется противоречиями между Россией и Англией. Россия, используя нашу прежнюю слабость, отобрала у нас Кавказ. Разделенный Азербайджан — это для нас, как Эльзас и Лотарингия для немцев» [136].

Близкие по смыслу аргументы приводились Б. Шульце-Хольтусом при работе с дашнаками. «Германия, безусловно, победит и власть в Армении перейдет в ваши руки. В будущем мир увидит новую, великую Армению. Вы получите свою историческую родину, но надо постараться, чтобы в Берлине достойно определили ваши усилия», — убеждал армянских националистов Б. Шульце-Хольтус [137].

Говоря о дашнаках, отметим, что некоторые из них контактировали не только с людьми из абвера, но и с представителями СД, в частности с Р. Гамоттой [138]. Есть даже сведения, что шеф гестапо Г. Мюллер обсуждал с дашнаками перспективы сотрудничества после захвата Кавказа вермахтом. Издаваемая в Берлине в годы Великой Отечественной войны газета «Айастан» писала, что «как малыши собираются вокруг матери, так и армянский народ должен сплотиться вокруг германского». Поэтому неудивительно, что практически все лидеры дашнаков, нашедшие приют в Иране, так или иначе сотрудничали с немцами. Однако рядовые члены этой партии, особенно те, кто выехал из СССР в 1937–1939 гг., предпочитали воздерживаться от контактов с германской разведкой. Что же касается мусаватистов, то среди них не было раскола. Их относительно малочисленная организация, сразу же увидела в лице гитлеровцев союзников в удовлетворении своих политических амбиций.

Однако не стоит обвинять эмигрантов в симпатиях гитлеровскому режиму. Симпатизировали они прежде всего денежным знакам. Еще совсем недавно они получали подпитку из Парижа. По данным НКВД, в сентябре 1939 г. зарубежные организации сторонников находившегося в эмиграции меньшевистского правительства Грузии, азербайджанские мусаватисты, армянские дашнаки по заданию французской разведки вели активную работу по переброске диверсантов в Закавказье, и в первую очередь в Азербайджан, для совершения диверсионных актов на бакинских нефтепромыслах [139].