Кишиневское направление - Виталий Гладкий Страница 19

– Не нравятся мне эти деревянные игрушки… – сказал Татарчук. – Ох, не нравятся…

Покусывая травинку, он задумчиво смотрел на мощный эскарп, за которым скрывались в глубоких наклонных траншеях макеты танков.

– Мы на маршруте видели их уже много, как бы не сказать – чересчур много, – продолжил он скептически. – А, командир?

– Да, – хмурясь, ответил Маркелов. – Похоже, на этом участке фронта немцы не ждут наши войска. Чего не может быть в принципе. Значит, это ложные или запасные позиции.

– Ну, хорошо, допустим, это и впрямь ложные позиции. Тогда почему они так тщательно замаскированы с воздуха?

Татарчук показал на маскировочные сети, прикрывающие макеты.

– Ты в чем-то сомневаешься?

– Не знаю… – Татарчук был непривычно угрюм. – Не нравится мне это – и все тут! Вы только посмотрите, как все тут добротно оборудовано. Что, фрицам делать больше нечего, как только рыть такие капитальные траншеи под эти дрова?

– Возможно, позиции и впрямь приготовлены под настоящие танки и орудия, да потом технику перебросили в другое место. Ты сам видел танковые колонны на марше. Где-то же они должны были укрываться.

Маркелов чувствовал, что спорит больше по инерции – в глубине души он был согласен со старшиной.

– У меня есть предложение, командир.

– Выкладывай.

– На связь мы должны выйти примерно через час. За это время не мешало бы посмотреть на эти позиции вблизи. Пощупать их ручками. А то мы посчитаем фанерки, запишем – и в кусты. Так не годится. Нужно рискнуть.

– Да, риск есть, и немалый…

Старший лейтенант в задумчивости покусывал нижнюю губу. В голове вертелась догадка, но он старался ее не замечать, потому что она была потрясающе ужасной. Но все равно, надо было на что-то решаться.

– Если нас водят за нос, то там может быть засада, – хмурясь, сказал Маркелов. – Но делать нечего, нужна проверка. Ладно, решили, пойдешь Иван с Ласкиным. Только будьте очень осторожны! Никакой партизанщины. А то знаю я вас… Ползите, как змеи, чтобы не шелохнулась ни единая веточка. Ежели что, мы вас прикроем.

Татарчук и Ласкин ушли. Остальные рассредоточились и замаскировались, держа оружие наготове. Потянулись томительные минуты ожидания.

Красавец-шмель обстоятельно осматривал круглые головки клевера невдалеке от Пригоды. Петро ностальгически вздохнул: надо же, земля чужая, а шмели в точности, как в его родном селе Бережки. Как там сейчас дедушка Макар… Трудно, поди. Разруха…

Шмель чересчур увлекся собирательством нектара и угодил в ловушку. Он нечаянно зацепил крылом паутину, дернулся несколько раз, пытаясь освободиться, и притих в недоумении. Большой серый паук с черным крестом на брюхе выскочил из-под широкого листка какой-то травы, где он сидел в засаде, и заторопился к своей будущей жертве.

Шмель басовито загудел при виде разбойника, рванулся в сторону, но паук тут же забегал вокруг пленника, опутывая его клейкими нитями. Так продолжалось несколько минут. Но вот голодный паук, упаковав, как ему показалось, шмеля должным образом, решил приступить к трапезе.

Удар жалом был неотразим. Казалось, что паука пронзила черная молния. Трепыхнушись несколько раз, он обмяк, свалился вниз и беспомощно повис на тонкой паутинке.

Плененный шмель удвоил усилия, чтобы освободиться из липких объятий паутины. И у него начало получаться. Пригода, восхищенный его бойцовскими качествами, решил помочь отважному красавцу. Он оборвал тонкой веточкой паутину, и шмель, победно жужжа, улетел в синее небо.

И в этот момент рядом с Пригодой раздался чуть слышный шорох и чье-то тяжелое дыхание. Не поворачивая головы, Пригода скосил глаза и замер – в нескольких метрах от него лежал немецкий солдат!

Крепкие волосатые руки гитлеровца сжимали окуляры цейсовского бинокля, каска была утыкана пучками травы и ветками. Немец пристально вглядывался в сторону макетов – туда, где орудовали Татарчук и Ласкин.

Пригода, затаив дыхание, медленно потянул кинжал из ножен. Прикинул еще раз расстояние до гитлеровца, слегка приподнялся, готовясь к прыжку, быстро окинул взглядом окрестности – и снова застыл неподвижно: немного сзади, среди кустов, он заметил еще двух солдат с автоматами наготове.

Тем временем немец с биноклем, видимо, удовлетворенный увиденным, поднял вверх раскрытую пятерню и, на миг повернувшись лицом к Пригоде, быстро и ловко пополз назад; куда-то пропали и два других солдата.

Петро едва дождался сигнала на отход. Он отбросил ветки, которыми замаскировался, и, сначала ползком, а затем пригибаясь почти к земле, с удивительным для его крупного тела проворством побежал к месту сбора разведгруппы. Все уже собрались вместе, когда Петро выскочил из кустов – его пост был самый дальний.

Пригода, не глядя на заросли вокруг небольшой полянки, где расположились разведчики, медленно подошел к остальным и, изобразив улыбку, тихо сказал:

– Хлопци, сыдить тыхо, нас окружають…

Все на миг оцепенели. Но привычка к самодисциплине возобладала над другими чувствами и эмоциями, и никто из разведгруппы даже не шелохнулся. Первым пришел в себя Маркелов.

– Уходим по одному, – приказал он, стараясь выглядеть беззаботным и довольным «докладом» Пригоды. – Идем без спешки! Степан, береги рацию. Направление – сосновая роща. Друг друга из виду не упускать.

Разведчики скрывались в зарослях так, словно тонули по своей доброй воле в стоялой воде – совершенно бесшумно, так, что ни один листок не зашелестел, ни сухая ветка под ногами не хрустнула. Порядок движения остался прежний. Замыкающим шел Ласкин. Все его чувства и реакции были обострены до предела. Казалось, что лес он просвечивает взглядом – как рентгеном.

Когда сбоку, буквально в нескольких шагах, среди ветвей мелькнули чьи-то холодные настороженные глаза, он едва придержал палец на спусковом крючке автомата. Раньше Ласкин не заметил бы эти две голубые льдинки, заплутавшиеся в зелени. Но теперь он различал каждый древесный побег в отдельности, каждый нарост на стволе дерева, встречающегося по пути, каждую былинку под ногами…

Короткий привал устроили в ложбинке на вершине небольшого холма, поросшего молодым сосняком. Роща хорошо просматривалась, и разведчики почувствовали себя в относительной безопасности.

– Татарчук, рассказывай! – бросил Маркелов еще на подходе к холму.

– Танки были на этих позициях не позже вчерашнего дня.

– Ты уверен?

– Вполне. Следы траков на дороге убрали при помощи волокуши, а затем пустили грузовики и мотоциклы. Здесь у них почти чисто, если не очень присматриваться.

– Что еще?

– Несколько свежих окурков, пряжка от комбинезона, оброненная недавно, в одном месте танк выехал на обочину и слегка ободрал кору на деревьях. В двух местах, видимо, при дозаправке, пролито горючее.