След Ночного Волка - Андрей Канев Страница 18

Затем быстренько выпили по второй, чтобы вторая нога не хромала. Потом все встали и молча выпили традиционно за третий тост на помин всех погибших на войне. Дальше веселье пошло само собой, замполит рассказывал свои неубедительные байки, объявлял тосты, назначенный виночерпием зампотыл разливал по рюмкам водку и в стаканы минералку. Вскоре общее застолье разбилось на компании по интересам. О заснувшем в позе лотоса начальнике штаба все постепенно забыли.

— И действительно, — говорил, наклонившись к своему соседу доктору Зольникову психолог Васнецов, — над неугодными силовиками в Чечне будто висит странный рок. Командир в свое время самой грозной чеченской промосковской силовой структуры, настроенной против гвардии кадыровцев, чеченского ОМОНа Мусса Газимагомадов погиб в странной автомобильной аварии под Науром. Его преемника, Бувади Дахиева, пытавшегося хотя бы в своем подразделении противостоять бесконтрольному пополнению бывшими боевиками, расстреляли на чечено-ингушской границе. Позже война чеченских силовиков выплеснулась на улицы Москвы. Помните, на Ленинском проспекте расстреляли командира расформированного в Чечне спецотряда ФСБ «Горец» Мовлади Байсарова?

Психолог, прежде чем стать таковым, прошел в милицейской службе все ступени, как говорится, от рядового и сержанта до старшего лейтенанта. Начинал в ГАИ, и преступников приходилось задерживать, и по колесам машин пострелять. Еще до армии Владимир Сергеевич окончил сельскохозяйственный техникум и стал агрономом. Но эта профессия у него, что называется, не пошла. Ведь он был из потомственных служак. Его дед, ветеран Великой Отечественной, почти всю жизнь полковничал начальником одной из приполярных колоний строгого режима. Отец еще служил заместителем начальника штаба в министерстве.

Это уже потом Васнецов окончил заочно факультет психологии питерского университета МВД. В семье, кроме него, была еще сестра, которая удачно вышла замуж за иностранца и уехала жить в Великобританию. Мать собралась съездить к ней пожить на полгода, за что доктор Морс очень переживал. Васнецов открыл в библиотеке комнату психологической разгрузки, установил там кровать и аппарат «Вояджер» с наушниками. Владимир Сергеевич был рыж, а в фуражке очень напоминал лицом гестаповца, жуткого мучителя военнопленных в белом халате. Бойцы побаивались его аппарата релаксации, вот и прозвали доктором Морсом.

— Конечно, помню, — соглашался с ним майор Зольников, — все эти погибшие офицеры, между прочим, неплохо взаимодействовали с федеральными силами. Сегодня присутствие российских войск в Чечне хоть и остается, но роль их незначительна. За исключением спецподразделений, конечно. Остальные попросту охраняют сами себя на своих базах, так же, как и мы. А выезды за территорию расположения грозят проблемами.

Доктор дал себе слово не пить в командировке водку, но не сдержал его на первом же месяце. Он уже долгое время служил заместителем начальника орготдела медсанчасти министерства внутренних дел, не практиковал как лечащий врач и многое забыл. Вот и переживал. Поэтому все болезни, когда к нему обращались бойцы, искал по книжке, при этом очень злился, если симптомы из книжки почему-либо не совпадали с реальной жизнью, орал на больных и колол им обезболивающие уколы. За что и получил, в общем-то, необидное прозвище — Док со шприцем. Он был человеком исключительно тонкой душевной организации, оголенный нерв, воспринимающий любой отдаленный лай на свой счет.

Это оказалась его вторая командировка. В первую доктор прибыл с отрядом милиции особого назначения. Однажды колонна машин попала в засаду. Бандиты подорвали бэтээр сопровождения, обстреляли автоколонну и ушли. И если бы не Василий Михайлович Зольников, его быстрота реакции и не потерянные тогда фельдшерские навыки, несколько «трехсотых» наверняка могли бы стать «двухсотыми».

Снова поднимали за что-то рюмки, выходили покурить на крыльцо столовой, потом снова и снова говорились тосты. А доктор с психологом продолжали беседовать.

— Нынешняя ситуация в Чечне, — поправлял очки Зольников, — очень сильно напоминает ситуацию девяносто четвертого года. Вот посмотрите, в Чечне есть власть, сосредоточенная в одних жестких руках, наделенных огромными полномочиями. У власти есть огромная армия бывших боевиков, есть скрытая оппозиция в лице не подконтрольных лично Кадырову силовиков — это ОРБ-2, батальоны спецназа ГРУ «Запад» и «Восток». И есть много недовольных или просто обиженных чем-то чеченцев.

Психолог тыкал вилкой, пытаясь зацепить на нее горсть перловки, чтобы хоть чем-то закусить невкусную водку. Перловку он ненавидел жуткой ненавистью еще с армии, где служил в конвойных войсках и с голодухи часто отбирал ее у заключенных.

— Однако, доктор, вы должны признать, что Кадырову удается балансировать между всем этим, причем не без помощи Москвы. И в этом отличие от девяносто четвертого года. Москва сделала ставку не на оппозицию, а на, однозначно, будущего главу республики. И пока эта ставка себя оправдывает.

Снова произнесли какой-то тост, они опять выпили.

— Владимир Сергеевич, уважаемый, Кадыров хочет ликвидировать ОРБ. Что будет, если ликвидировать это маленькое бюро?

— И что?

— А будет вот что, — махал вилкой перед носом собеседника Зольников. — Федеральный центр практически лишится объективной информации о происходящем в республике и может потерять контроль над оперативной обстановкой. Безусловно, Рамзан Кадыров устраивает Москву как руководитель — жесткий, властный и хозяйственный. Но устраивает ли самого Кадырова Москва? Вот в чем вопрос! Ведь не раз заявлял, что он «не человек Президента России, а человек Владимира Путина». И тему о третьем сроке педалирует едва ли не ежемесячно. А от ответа на вопросы, будет ли он лоялен следующему президенту, искусно уходит… Не будет у власти в России Путина, будет что?

— Что?

— Война будет, третья чеченская, вот что…

В общем, за фасадами свежевыкрашенных зданий в Грозном, уважаемый читатель, тлеет кризис правоохранительной системы республики — далеко не самой профессиональной и образованной, зато привыкшей решать все проблемы автоматом Калашникова. А такая мина замедленного действия может сработать вне зависимости от желаний руководства республики. И осколки ее способны полететь намного дальше чеченской границы.