Звезда упала - Владимир Алеников Страница 17

Внутри её оказалась необычайно красивая вещь. Старинной работы, гранатовая, оправленная в золото брошь.

Вера некоторое время разглядывала её, раздумывала, как поступить. Потом положила брошь обратно на место, встала из-за стола, решительно пересекла комнату и постучала в дверь комендантского кабинета.

— Войдите! — раздался из-за неё звучный голос Генриха.

Вера потянула за ручку, резко открыла, переступила порог, быстрым шагом приблизилась к коменданту и положила перед ним злосчастную коробочку.

— Я прошу вас, герр Штольц, больше не делать мне подобных подарков! — с достоинством заявила она. — Вы ставите меня в крайне неловкое положение! Вы…

— Генрих! — вдруг прервал её комендант.

— Что? — не поняла Вера.

— Я ещё раз прошу вас, фрау Вера, когда мы одни, что, согласитесь, бывает не так часто, называть меня просто Генрих, я буду вам крайне признателен, — как всегда велеречиво произнёс Штольц.

У Веры вдруг прошёл весь запал. На секунду ей стало страшно. Она остро чувствовала, что балансирует на краю, и совсем не знала, как себя вести в подобной ситуации. Надя, единственный человек, с которым она могла бы посоветоваться, была далеко отсюда, в больнице, на круглосуточном дежурстве.

Выкарабкиваться следовало самой.

— Хорошо… Генрих, — смягчилась она, — но обещайте, что больше вы не будете так поступать. Мне не нужны никакие презенты, тем более… сомнительного происхождения!..

— О чём вы говорите, фрау Вера! — возмущённо воскликнул Штольц. — Эта брошь принадлежала моей покойной матери и много значит для меня!

Вера совсем растерялась. Такого поворота она никак не ожидала. Понимала, конечно, что вещь ценная, но никак не думала, что фамильная реликвия.

— Извините, — пробормотала она. — Я не знала!

Оба молчали, смотрели в разные стороны.

Вере неожиданно стало стыдно. В конце концов, от этого человека ничего, кроме добра, она пока не видела. Он закрывает глаза на всё, хотя уже давно мог бы её прищучить…

Конечно, он враг, фашист, такой же, как все они, но с другой стороны, если бы не он, Надя уже давно оказалась бы в Германии. Да и с ней самой тоже неизвестно что бы произошло.

— Я не хотела вас обидеть… — тихо произнесла Вера.

И тут же испугалась, что сказала это зря, он мог вовсе не так понять её.

— Но всё равно, не надо этого больше делать!.. — поспешно добавила она.

Генрих по-прежнему обиженно глядел в окно.

На самом деле он просто не хотел сейчас смотреть на Веру, боялся выдать своё торжество.

Похоже, лёд наконец тронулся!

Идея с брошью сработала превосходно. Теперь надо действовать очень осторожно, чтобы ненароком не спугнуть эту трепетную лань, бегущую прямо в расставленный для неё капкан.

Он повернулся, заглянул ей в глаза и медленно произнёс:

— Я хочу попросить вашего разрешения, фрау Вера, прийти к вам на ужин! Я давно думал об этом. Мне очень интересно взглянуть, как живёт школьная учительница в Дарьино. Я прошу вас!

— Вы здесь хозяин, — тут же напряглась Вера. — Вам не требуется никакое специальное разрешение! Вы же знаете, что можете прийти к кому угодно и когда угодно!

Генрих встал, сделал шаг вперёд, небрежно присел на краешек стола. Теперь он находился в опасной близости от неё.

— Хозяин-барин, кажется, так говорят у вас в России? Я надеюсь, что это ко мне не относится. Я не собираюсь ни в коей мере пользоваться своим положением, особенно в общении с вами, дорогая фрау Вера! — вкрадчиво произнёс он. — Я просто хотел бы провести с вами пару часов в неофициальной обстановке. Мне необходимо поговорить с вами.

Вера отвела глаза, отчаянно пытаясь сообразить, как поступить.

Отказать?

Но это значит — сильно напрячь, а может быть даже и совсем испортить отношения, лишиться единственного покровителя… А ведь если вести себя умело, то мало ли какие возможности могут открыться, мало ли кому она сумеет помочь…

Значит, согласиться?

Но это чревато, пойди знай, чем закончатся два часа в неофициальной обстановке…

Всё может обернуться совсем ужасно…

А если к тому же кто-нибудь увидит, что он к ней ходит?..

— Я очень прошу вас!.. — настаивал Генрих, заметивший её колебания. — Для меня это будет большой подарок!

Вера снова взглянула на него. Её встретил просительный, искренний взгляд. Вид у него сейчас был какой-то щенячий, отнюдь не комендантский. В конце концов, он джентльмен, видно же, что хорошо воспитан. Чего она боится? Хуже уже не будет… Вон как посмотрела на неё тётя Паша…

Выхода всё равно нет…

— Хорошо! — решилась Вера. — Когда вы хотите прийти?

— Сегодня вечером! — просиял Генрих. — Если у вас нет других планов, разумеется.

Капкан захлопнулся. Теперь оставалось приручить это прелестное грациозное создание. Ну, уж здесь-то он не оплошает, опыт, слава богу, в таких делах есть. Провинциальной русской барышне придётся уступить, никуда она не денется.

И между прочим, правильно!

В конечном счёте Генрих Штольц не просто мужчина, сейчас он — завоеватель. Испокон веков завоеватели получали призы в виде самых красивых женщин побеждённых стран.

— В семь тридцать вас устроит? — учтиво осведомился он.

Вера кивнула, она очень устала от этого разговора, не было уже никаких сил его продолжать.

— В семь тридцать, — машинально повторила она.

Повторила не столько для него, сколько для себя, как бы утверждалась в принятом, роковом для всей её дальнейшей судьбы решении.

Вера вышла из кабинета.

Генрих повалился в мягкое кресло, стоявшее рядом со столом. Радостная улыбка не сползала с его лица. Больше всего он походил сейчас на мальчишку, которому наконец-то пообещали подарить на день рождения давно облюбованную игрушку.

Да, идея с брошью оказалась просто гениальной, как она только пришла ему в голову!..

Безусловно, это очень дорогой подарок, покойная мама была бы крайне недовольна, но прелестная дарьинская учительница того стоила. Если бы мама её увидела, то, возможно, даже простила бы его.

А уж папа наверняка бы его понял!