Приключения Весли Джексона - Уильям Сароян Страница 16

Вскоре подошел грузовик, с него соскочил новый караульный, и мы с ним проделали всю эту дурацкую церемонию по сдаче и приему поста. Я проводил его вокруг участка, потом влез на грузовик и сел рядом с Джо Фоксхолом, который курил сигарету. Я тоже достал сигарету, прикурил, и грузовик двинулся по дороге к казармам.

– Ну, что поделывал? – спросил Джо.

– Ничего особенного.

– На небо смотрел?

– Ну конечно.

– Понравилось?

– Еще бы.

– Думал о чем-нибудь?

– Так, немножко.

– О чем, например?

– О том, как печальна судьба человека.

– Почему вдруг такие мрачные мысли?

– Не знаю. Просто так.

– Окликать пришлось кого-нибудь?

– Раза два. А тебе?

– Славу Богу, ни разу.

– Почему слава Богу?

– Кто я такой, чтобы спрашивать, кто идет? Я иду, вот кто. Всякий раз – Я. Ждать устал?

– Немножко.

– Спать хочется?

– Ни чуточки.

– Я тоже думаю пока не ложиться. Песни старые пел?

– «Валенсию».

– Молитвы читал?

– «Отче наш».

– Вспоминал прежнее время, старых друзей?

– Детство вспоминал. И отца.

– Посмеялся над чем-нибудь?

– Немножко.

– Поплакал?

– Что?

– Поплакал, говорю? Про себя или на самом деле?

– И так и сяк.

– О чем?

– Обо всем понемножку.

– Я тоже, – сказал Джо. – Собачонка не прибегала, не заводила дружбы?

– Ага. А к тебе?

– Ага, – сказал Джо.

– Почему это у них так странно? – спросил я.

– Что ты хочешь сказать?

– Почему собаки с одними заводят дружбу, а с другими нет?

– Они готовы завести дружбу со всяким.

– Говорят, они избегают тех, кто не так пахнет.

– Нет таких людей на свете, которые не так пахнут, – сказал Джо.

– Ну, может, не так пахнут на их собачий вкус.

– Может быть, – сказал Джо. – Только не стоит судить о людях на собачий лад. У нас свой, человеческий запах.

– Возможно.

Мы приехали в караульное помещение, попили кофе с бутербродами, долго сидели и разговаривали. Потом растянулись на койках и уснули. Незадолго до шести нас разбудили, развезли опять на грузовике по постам, и мы простояли еще два часа в карауле.

Было почти половина девятого, когда я вернулся в роту, и я прошел прямо в канцелярию, чтобы отдать сержанту Какалоковичу его бумажки. Он сидел за своим столиком и просматривал список больных. Да и у него самого вид был нездоровый. Когда он поднял на меня глаза, я даже не улыбнулся. Никого, кроме нас, там не было, так что я достал бумажки из кармана и протянул ему. Он посмотрел на меня испытующе, как будто хотел угадать, много ли я знаю, и, по-видимому, решил, что я знаю достаточно, потому что сказал:

– Спасибо, Весли.

Я ужасно обрадовался, что мне не пришлось говорить неправду, и благодарил Бога, но, когда я повернулся, чтобы идти, сержант вдруг спросил очень спокойно:

– Лу Марриаччи ты видел?

Я испугался; вот теперь мне придется солгать, и я уже до конца своих дней не вылезу из этой лжи.

– Когда? – спросил я.

– Сегодня утром.

– Нет, не видал, – сказал я, и это было правдой, но очень близкой ко лжи.

– Мне нужно с ним поговорить, – сказал сержант.

Вот оно, начинается. Не уйти мне теперь от беды. Я подумал, не спросить ли сержанта, о чем он хочет поговорить с Марриаччи, но тут же отказался от этой мысли. Я боялся, что если стану задавать вопросы, то мне только скорее придется начать лгать, а я хотел отдалить этот момент елико возможно.

Тут сержант и говорит, этак небрежно:

– Лу Марриаччи подлежит отправке домой. Его освобождают от службы.

– Что?

– Ему больше тридцати восьми лет. Вышел в министерстве новый приказ, дня два тому назад. Через несколько дней Лу будет дома. Он включен в список. Увидишь его – передай ему, ладно?

– Хорошо, передам.

Кажется, никогда я не чувствовал себя таким счастливым, как в то утро. Теперь Лу поедет домой все равно, и мне не придется лгать. Меня так и подмывало пуститься скорее в лес, но я не хотел бежать, потому что это могло показаться странным, и я пошел не спеша, как будто просто прогуливался. У меня была бездна времени и прекрасное настроение. Скоро я добрался до леса, потом зашел в самую глубину, где, как я полагал, должен был прятаться Лу. Я стал насвистывать «Валенсию», чтобы Лу услыхал и понял, что все в порядке, но, видно, я был еще далеко от него, так как он не показывался. Я уж думал, что забрел в самую глушь, но все продолжал идти и свистеть и ждал, что Лу вот-вот обнаружится.