На подступах к Сталинграду - Александр Филичкин Страница 15

Так они двигались более трёх часов. Преодолели вёрст десять-двенадцать, но за всё это время не встретили ни одного человека. Везде оказалось так пусто, словно всё живое здесь давно вымерло. Не было видно никакого жилья, ни местных жителей, ни советских военных частей.

К огромному сожалению, в планшете их лейтенанта не нашлось карты местности, лежавшей вокруг. Никаких указателей здесь не имелось. Так что пришлось брести наугад и стараться держать лишь общее направление.

Грунтовка петляла по маленьким рощам и перелескам. Изредка выходила на некошеные луга и поля. Под сенью ветвей отряд шёл спокойным шагом. Останавливался на каждой опушке и брал оружие на изготовку.

Командир оглядывал пустошь в бинокль и, не заметив ничего подозрительного, посылал солдата на другой край поляны. Низко согнувшись, боец бегом пересекал луговину. Падал на землю перед густыми кустами. Медленно полз вперёд и, мелко трясясь от страха, смотрел, не прячутся ли фашисты за плотной листвой.

Если там было пусто, а на их счастье, каждый раз так всё и случалось, он вставал на ноги, дрожащие от испуга. Возвращался назад и давал знак, что всё в полном порядке. Возница хлестал лошадей. Оскорблённые сильным ударом, животные принимали в галоп и вскачь пролетали открытое место.

К полудню артиллеристы вышли из очередного лесочка и увидели перед собою широкое поле, вытянутое вдаль не менее чем на тысячу метров. Засеянное пространство пересекала пустая грунтовка. Следов гусениц и колёс в пыли видно не было, и это слегка успокоило пушкарей.

Но что находится на той стороне огромной поляны, никто, конечно, не знал. А там могло быть всё, что угодно. От группы фашистских разведчиков с автоматами до бронетранспортёра со взводом пехоты и ручным пулемётом. Попробуй с ними схлестнись, если в руках «трёхлинейка» с обычным затвором. Пока будешь его дёргать туда и сюда, положат всю честную компанию за понюх табаку.

Пришла очередь Павла топать в разведку. Парень взял винтовку как можно удобнее и, согнувшись в три погибели, рванулся вперёд. Он мчался меж стен высоких колосьев, начавших понемногу желтеть.

Тормозил время от времени. Замирал на месте, поднимал голову над созревшей пшеницей и смотрел во все стороны, нет ли где подозрительных шорохов. Отметив, что вокруг всё спокойно, двигался дальше.

Задохнувшись от быстрого бега, парень добрался до густой купы деревьев, куда нырял узкий просёлок. Упал возле кустов. Прополз немного вперёд и убедился, что там никого нет. Поднялся на ноги и подал условный сигнал, снял с макушки пилотку, мокрую от горячего пота, зажал её в кулаке и помахал над головой.

Повозка с пушкой выскочила из-под ветвей, под которыми её невозможно было увидеть. Рванулась вперёд и что есть мочи помчалась к другому укрытию. Резвые кони набрали приличную скорость. Добежали до середины поляны, и Павел подумал, что и в этот раз они успешно минуют опасный участок.

Над головой послышался гул, и в небе возник истребитель с крестами на крыльях. Он двигался на небольшой высоте. Стрелой проскочил над открытым пространством и мгновенно исчез за деревьями.

К несчастью бойцов, лётчик что-то почуял и бросил взгляд в боковое стекло. Заметил упряжку, летящую во всю прыть, и потянул рычаг управления на себя. Фашист поднялся на треть километра в зенит и сделал крутой вираж в левую сторону. По пологой дуге зашёл в хвост неуклюжей повозки. Нырнул прямо к земле и, быстро снижаясь, стал стремительно догонять лошадей.

Бегущие рядом с орудием люди услышали рёв самолёта, летевшего сзади. Не оглядываясь, бросились в разные стороны. Отскочили на несколько метров и упали в густые колосья пшеницы.

Сидевший на лошади боец бросил поводья. Перекинул ногу через шею животного и соскочил на полном ходу. Не устоял на ногах от удара о землю, потерял равновесие и кубарем покатился по полю.

Тем временем фашист вышел на боевой разворот. Оказался в сотне метров от цели и хорошо видел её в перекрестье прицела. Он весело улыбнулся. Откинул предохранительный колпачок, закрывший гашетку. Положил палец на красную кнопку и вдавил её до упора.

Пулемёты загрохотали в едином порыве. Рой пуль выскочил из двух длинных стволов, расположенных в передних кромках крыла, взвизгнул в набегающем воздухе и устремился к мишеням.

Свинцовые цилиндрики прошли расстояние, отделявшее жертвы от жерла оружия, и врезались в разгорячённую плоть. Раскалённый металл рвал кожу в мелкие клочья, пробивал упругие мышцы и дробил прочные кости, встреченные на коротком пути.

Искромсанные очередями кони сбились с быстрого шага, споткнулись на всём скаку и, ломая шеи и ноги, упали на пыльную землю. Крупы пяти лошадей сплелись в огромный клубок, а в них со всей скоростью въехал тяжёлый артиллерийский возок.

Мощный удар сорвал с сидений возниц и швырнул на животных, бьющихся в жестокой агонии. Следом мчался стальной лафет «дивизионки». Он врезался в жуткое месиво и придавил всех своим весом.

Фашистский пилот сделал новый вираж. Вернулся назад и с радостью убедился в том, что опять не промазал. Мысленно записал на свой личный счёт ещё один военный трофей.

Глумясь над увечными существами, лежащими в горячей пыли, сделал победный круг над несчастной упряжкой. Качнул крыльями на прощание и направился на восток. Он недавно пополнил боезапас и торопился напасть на советские части, отступавшие под натиском войск Гитлера.

Увидев, что самолёт улетел, Павел рванулся вперёд и заметил солдата, что вовремя спрыгнул с головного коня. Видно, он приземлился очень удачно и отделался небольшими ушибами, поэтому быстро поднялся на ноги и, сильно хромая, бежал к товарищам, упавшим с возка. Чуть отстав от него, к месту трагедии спешили остальные солдаты.